— Есть способ лучше, — я показал писателю на вертолёт.
— Ты умеешь управлять вертолётом? — удивился Мельников.
— Ты умеешь, — я коснулся ладонью его лба. На самом деле это так просто, ведь где-то есть миры, и немало где из писателей выходят пилоты.
Внешне ничего не произошло.
— И что, я должен поверить, что я теперь умею пилотировать вертолёт?
Я улыбнулся.
— А ты попробуй.
Писатель всё так же неуверенно открыл дверцу и сел в кресло пилота. И тут его руки зажили своей отдельной жизнью, нажимая кнопки и тумблеры. Винты начали медленно вращаться.
— У меня получается! — в голосе писателя звучал неподдельный восторг.
— Ты, главное, не увлекайся, часов через восемь эффект рассеется.
Мельников помрачнел.
— Жаль, это так здорово.
— Поверь, тебе бы не понравились побочные эффекты, — было слишком долго ему объяснять про реальности и квантовые вероятности. И что смещение реальности, пусть даже на уровне информационной составляющей, может стать постоянным, если длится больше 12 часов. — И потом, ты всегда можешь научиться сам, если захочешь.
— Думаешь я смогу? — Мельников снова оглядел приборную панель, словно увидел её впервые. — Тогда чего мы ждём?
Я покачал головой.
— Понимаешь, мне нужно здесь кое-что закончить.
— Ты уверен?
— Да, здесь наши дороги расходятся.
— Мы ведь больше никогда не встретимся? — с грустью спросил писатель.
— Вряд ли.
— Кирилл, если выберусь отсюда, я напишу книгу обо всем этом.
Я пожал протянутую руку.
— Если я выберусь отсюда, я с удовольствием её прочитаю, думаю, это будет хороший роман.
Хотелось курить.
— Слушай, у тебя сигарет не осталось?
Писатель похлопал себя по карманам.
— Извини, нет.
— Ничего, всё равно пора бросать.
Я захлопнул дверь вертолета, писатель колебался ещё несколько секунд, потом винты вертолёта раскрутились, и лёгкая, немного похожая на стрекозу машина, взмыла в небо. Писатель выберется из Зоны, через час он уже приземлится за пределами периметра, вертолёт он бросит на большой поляне и ещё через два часа выйдет к посёлку Залесье, на автобусе доберётся до Киева, и сядет на поезд до Москвы… Я оборвал поток видений. Не хочу знать чужое будущее, тем более, если не могу разобраться со своим. Махнул на прощанье рукой стальной стрекозе, исчезнувшей за низкими облаками. Я бы пожелал тебе удачи, но и так знаю, что у тебя всё будет хорошо.
Я повернулся, Инга ждала меня, проводя пальцами по зеркальной глади, от Монолита по её ладони протягивались крохотные искры.
— Нам надо решить один вопрос.
— Да, тебе нужно сделать выбор? — согласилась она, — неужели ты проделал такой путь и тебе нечего желать?
Инга на ходу сорвала одуванчик и покатала стебелёк в руках, сдувая мне в лицо пушистые семена. Интересно, это тоже часть галлюцинации? Скорее всего — да. Обычные одуванчики в Зоне не растут, только «жгучий пух».
— Хочешь всё исправить? — неожиданно спрашивает Инга, одуванчик летит в траву. Она решительно останавливается и внимательно смотрит мне в глаза. — Вернуть Кристу? Хочешь вернуться в тот день, когда всё началось? Ты просто затормозишь и всё будет иначе?
— Этот мир будет настоящим? — наконец спросил я.
Инга молчала, я уже подумал, что ответа не будет, но потом она тихо ответила.
— Для тебя — да.
Как же мне хотелось согласиться, просто до обидного, ведь в прошлый раз я шёл к Монолиту именно за этим. Я остановился, хотелось курить, но последнюю сигарету я выкурил ещё в канализации. Однако пачка, на удивление, оказалась полной, и я затянулся даже не удивившись, что сигарета уже раскурена. Значит, как в анекдоте, были бы спички, был бы рай? Наверное, со стороны я выгляжу очень смешно: измученный, грязный, окровавленный мужчина курит несуществующую сигарету и разговаривает с несуществующей подругой.
— Ты знаешь, Инга, можно тебя так называть, привык всё-таки?
Она только кивнула, и белые локоны блестели на солнце в лучах заката. Она ждала моего ответа, моего решения.
Я вспомнил Зал Шёпотов и обгоревшую фигуру. Эта часть моей жизни — уже прошлое. Его не вернуть. Я качаю головой.
— Тебе нужно было предложить мне это в прошлый раз.
Сигарета щелчком отправилась в траву.
Инга нахмурилась.
— Да, но тогда ты больше хотел другого.
Мне очень, очень стыдно, но она права.
— Может быть, ты хочешь начать жизнь заново, — голос Инги меняется, зелёные пятна сползают с камуфляжа, сменяясь строгим деловым костюмом, на глазах появляются тёмные очки, — снова всё забыть, но жить преуспевающей богатой жизнью, например, актёром. Может, хочешь опять стать сталкером Тенью без прошлого, как раньше?