Я только улыбнулся.
— Не нужно дурачиться, Инга, мне это не нужно.
Мгновение — и Инга снова прежняя.
Инга подошла ко мне и прижалась к груди.
— Хочешь, я стану настоящей, ты ведь всегда хотел встретить девушку, похожую на меня?
Я встал на колени и прижался к её маленькому горячему лбу. Мне было так горько, что хотелось плакать.
— Ты всегда была для меня настоящей.
Я вдруг понял, как смертельно я устал, даже заёмной силы осколков, что усердно латали плоть, не хватало, чтобы вылечить эту усталость.
— Тебе не следовало сюда приходить, — я говорил быстро и торопливо потому что казалось — ещё миг, и я не успею сказать самого главного. — Ты дарила нам надежду на то, что всё можно исправить и всё можно переиграть. Помахать кулаками после драки, — я почти кричал и Инга, моя всемогущая любимая, которой на самом деле нет, отступила шаг.
— Мы шли к тебе со своими желаниями, умирали и падали, возвращались, лечили раны и снова шли, — я помедлил, но всё-таки закончил. — А ты издевалась над нами, превращая наши мечты в кошмары.
Монолит передо мной совсем такой же, каким я запомнил его в прошлый раз. Огромная капля ртути. Каким наивным всё-таки был Виктор, надеясь уничтожить Монолит направленным ракетным ударом.
— Ты правда хочешь меня убить? — грустно спросила Инга.
Вряд ли Монолит можно уничтожить даже ядерным взрывом, но если захотеть…
Инга подошла и коснулась ладонью моей щеки, я почувствовал запах её волос.
Душистый и пьянящий. Как же мне хочется попросить её остаться.
— Нет, Инга, я люблю тебя, я никогда не смог бы захотеть твоей смерти, — на этот раз мне не удалось сдержать слёз.
— Пойми, я не издевалась, — она грустно вздохнула. — Вы просто часто сами до конца не знаете, чего хотите, так сложно решить, что именно вам нужно…
— Я знаю.
Я обнял её и поцеловал, долго, закрыв глаза прижавшись всем телом, не важно, кто она, не важно, зачем она сюда пришла. Не важно, что всё это моё воображение, помноженное на способности куска инопланетного металла в моём теле.
— Хочешь, пойдем со мной, может быть, тогда ты сможешь понять, — неуверенно предложила Инга и коснулась моей груди.
— Я очень хочу, чтобы ты поняла. Да, я хочу вернуть Кристу, или чтобы ты стала настоящей. Но я больше не убегаю от себя, Инга. Всё что произошло… — я сбиваюсь, дыхание перехватывает, Инга подходит и берёт меня за руку. Сразу становится легче.
— Всё, что произошло в эти дни, всё, что было между нами, помогло мне понять…
Нельзя останавливаться, нельзя убегать от себя. Я так хорошо научился это делать. Если отмотать всё назад, это буду уже не я, просто кто-то другой очень на меня похожий.
Я достал из кармана «лампочку», небрежно потряс и вот — прозрачная стекляшка светит пульсирующим светом, словно чьё-то бьющееся сердце.
— Я уже терял себя. Поверь, это очень тяжело, не хочу повторять старых ошибок.
Инга молчит, она отпускает мою руку и подходит к зеркальной глади.
— Ты как кривое зеркало, в котором отражаются наши собственные пороки. Уходи в свой мир, Инга, где бы он ни был, кем бы ты ни была. Твои дары слишком тяжелы для нас. Может, когда-нибудь мы сами создадим что-нибудь подобное, но — когда будем готовы.
Её рука снова коснулась зеркального шара и по поверхности начали разбегаться волны, словно от брошенного камня.
— Ты уверен? — не было сил говорить и я только кивнул.
Голова взорвалась болью, я упал и покатился по грязной мокрой траве, сжимая виски кулаками. Что-то вытекало из меня. Когда боль отступила, я тяжело встал и увидел, как ртутные капли лениво сливаются с Монолитом.
Инги больше нет рядом со мной. Только я и зеркальный шар, прекрасный в своем геометрическом совершенстве и безмерно чужой. Я тяжело поднялся: земля тянула вниз, куртка напиталась кровью, затянувшиеся было раны снова начали кровоточить, но это ничего.
Тонкий гул на самой границе слышимого раздался в голове и шар начал подниматься. Сначала едва заметно, потом всё быстрее. Я поднял руку и помахал ему на прощанье, совсем так, как раньше — вертолёту писателя. И вдруг, словно радуга ласково коснулась меня и вернула странное полузабытое чувство покоя и тепла и благодарности. И больше ничего. Когда я снова посмотрел в небо, там были только свинцовые тучи, начал накрапывать мелкий дождь.
Я не знаю, что будет дальше, что станет с Зоной и Свободным, я даже не знаю, напишет ли Мельников свой бестселлер, но это ничего. Иногда не знать ещё важнее. Ведь это не так уж и мало: свобода выбирать самому свою жизнь, ошибаться и падать, подниматься и идти снова. Ведь в жизни не бывает готовых решений и прямых дорог, всё они всего лишь обман, иллюзия, попытка снять с себя груз ответственности. И мне только чуточку жаль тех возможностей, от которых я отказался, но всемогущество слишком тяжело для хрупких человеческих плеч. Может быть, увидев мир по-другому, я бы посмеялся над своими жалкими мыслишками. А может, именно сейчас тот другой я, что сделал другой выбор, как раз и смеётся, из своей необозримой дали, из той же дали где другой я и другая Инга стоят, взявшись за руки, смотрят на гаснущее зарево заката. Ведь, если верить Андрею, пусть он и был сумасшедшим, всё в мире где-то произошло. И в такой большой и бесконечной Вселенной я сделал свой маленький выбор. Всего лишь повернулся и пошёл обратно, не оборачиваясь, чтобы больше никогда не вернуться в это странное место на севере Украины, где иногда случаются чудеса, как правило, страшные, но ведь в любом правиле есть исключение.