***
На дворе стояла теплая весна, когда в загородный дом к Роману и Роузи приехала Юлия со своим мужем. Еще не было настолько жарко, чтобы выходить в поле, где гуляет свежий ветер, в одном только сарафане, но видимо, беременных женщин греет два сердцебиения. Пышный розовый сарафан Юлии гулял вместе с ветром то в сторону юга, то возвращался на запад. Роман же с Петром, стоя у мангала и разгоняя жар костра, стояли в спортивных штанах и одних футболках. Даже Джон чувствовал приближающееся тепло и резво бегал по полю, забыв о стуже. Только Роузи, укутавшись в плед и натянув длинный шерстяной свитер, всё еще мерзла и прятала покрасневшие руки в вязаные карманы.
– Что-то ты в последнее время не очень хорошо выглядишь, – заметила Юлия, когда подносила чай к постилке, на которой поджав под грудь ноги, сидела Роузи.
– Это всё перемена погоды, – отмахнулась она.
– Может, ты что-то не то съела?
– Да говорю же, погода. Акклиматизация. На прошлой неделе я была в Брюгге. На несколько дней летала по работе. Так там в это время температура уже намного выше чем тут сейчас! Я наслаждалась каждым лучиком света.
– Понимаю. Но меня охватывает паника, когда я думаю о жаре, которая вот-вот наступит. Это дитя и так не даёт мне покоя с самого начала. Я не могу есть мороженное, сливки. Пришлось отказаться даже от молока. А после того, как он начал топотать своими ножками по моему животу изнутри, я осознала, что ношу исчадие ада.
Слушая еще такую юную мать, у Роузи на глазах появились слезы:
– До чего же ты глупа! Сейчас ты должна быть самым счастливым человеком в мире, Юля, – вырвалось у неё.
– Но я не хотела так рано стать матерью, – будто холод вырвался у неё из груди и за несколько секунд превратился в горячий поток, остановившейся в висках.
– К материнству никогда, и никто не может быть готов. Но если так вышло, если к тебе пришло такое счастье, нужно наслаждаться им каждый миг.
– А почему вы медлите, Роузи? – с раздражением фыркнула Юлия.
Внутри этой миниатюрной рыжеволосой женщины, плотно укутанной в коричневый плед с узорами, будто что-то оборвалось. Её лицо и так в последнее время было слишком бледное, а слезы подступали при каждом неаккуратном слове, но сейчас… Сейчас ей казалось, будто жизнь окончена. «Мне тридцать» – подумала она и горько вздохнула.
Её мысли перебил Роман:
– Где Джон?
– В лесу, наверное, – неохотно ответила Роузи, стараясь не заплакать. – Он в последнее время во время прогулок только там и гуляет.
– Да, я заметил. Но он же не пропустит сочное мясо с костра. Нужно его найти.
– Я позову! – вскочила Роузи с места, не желая больше вести с Юлией беседу.
«Как быстро мы забежали на этот холм!» – от отдышки у Джона перебивались даже мысли.
Внизу высокой цветущей насыпи из камней и земли сидел Джон только что спустившийся с самой высокой точки на ближайшие 3 километра. Недалеко от него плюхнулся на землю тот самый лис и закрыл глаза, восстанавливая дыхание после бега вниз следом за новым другом. Его хвост еще немного вилял, выдавая радость общения с Джоном.
– Джон! Джооон! – протяжно звала Роузи.
– Это моя мама! – подскочил Джон. – Идем со мной! Пошли, – задиристо пихая утомленного лиса в бок, говорил Джон на своем языке.
И они пошли.
Вдвоем.
К Роузи.
Насколько она была изумлена появлением Джона из чащи леса практически в обнимку с хищным зверем, заметил только сам малыш. Не веря своим глазам, Роузи присела на колени и наблюдала за происходящим, а лис неуверенно делал шаги навстречу к ней. Подойдя вплотную, он принялся обнюхивать её свитер, джинсы, обувь.
– Ты понюхал даже волосы! – засмеялся Джон.
Потом рыжий лис наклонил голову, давая знак, что Роузи может погладить его.
– Она хорошая, лис. Правда, – радуясь знакомству Роузи с его другом, повторял Джон.
Его шерсть была немножко жесткая после зимних морозов и непохожая даже на собачью. Роузи погладила его голову и посмотрела на Джона. Почему-то сейчас ей не было страшно и даже не возникло волнение, или желание начать поучать Джона об опасности. Перед ней стояло прекрасное животное, с которым она почувствовала спокойствие после недавней беседы.
– Мы – животные! Вы двое! И я. Такие разные, но как хорошо мы понимаем друг друга, – прошептала Роузи, закрывая глаза.
***
Четыре белые стопы, мягко становясь на зеленую разогретую июльским солнцем траву, шли в сторону зеленого горизонта. На небе уже начали проступать первые звезды и молодой месяц вышел из серо-голубой дымки небес. Мужские брюки свободного кроя и белую хлопковую рубаху, не застегнутую на три верхних пуговицы, надувало ветром. Этим же теплым потоком колыхало тот самый белый сарафан с красными маками, который был на Роузи при первой встрече Джона дома. Только теперь красный поясок красовался в длинной косе, а талию обвивала с левой стороны крепкая рука Романа, с правой – еще небольшой животик придерживала Роузи, чувствуя, как бьется крохотное сердце внутри.