На обратном пути наведалась к рельефу Йех Пулу. Но как там все изменилось всего за три года! Раньше это место казалось мистическим – бредешь в полном одиночестве по рисовым полям, набредаешь на скульптурно изрезанную скалу прямо посреди леса, неподалеку в ветхом домишке сидит дряблая старушенция в традиционном наряде – и сразу давай цветочную церемонию проводить, святой водой окроплять (конечно, за пожертвование). Теперь же паркуешься на такси прямо возле билетной кассы, на спуске первым делом попадаешь в хорошо отделанное кафе, созерцая быстро достраивающийся гест-хауз, идешь по дорожке с новеньким прекрасным асфальтовым покрытием, а старушка видимо померла давно от удивления – теперь рельеф совершенно музейный, никакой жизни вокруг! Но заехали на обратном пути из музея археологии как продолжение темы, благо давно не навещала этот рельеф, а он практически по соседству. Полагаю, Бали обречен – уже тогда всего лишь пару лет я дала на агонию, но не больше… А к настоящему времени мои прогнозы сбылись.
Жизнь в мандале / Мандала в жизни
Варунг «Uma's» посещался нами не один год – его прежнее местоположение в рисовых полях (Ума = рисовое поле), а позже он переехал почти напротив музея ARMA. Но совсем нескоро я познакомилась с семьей владельца варунга, как раз тогда, когда скончался его отец – как оказалось, известный художник Дэва Ньоман Батуан. Он работал в не слишком популярном для Бали стиле «мандалы», которую впрочем трактовал совершенно по-балийски – как магическую связь секала и нискала, или видимого и невидимого миров. В варунге всегда доступен для просмотра большой альбом его картин, который впрочем можно купить на «Амазоне», откуда я пересняла выборочно несколько мандал и портрет самого художника. Сам варунг – это тоже картинная галерея, ибо сын пошел по стопам отца. В жилище художников внешним помещением служит новый варунг с картинами на стенах, тогда как внутренний двор, недоступный для обычных посетителей, полон типичных балийских домашних святилищ. Кроме того, там расположена семейная картинная галерея, по которой меня водил самолично сын художника Дева Ньоман Батун, где картины в большинстве своем были написаны им самим и другими членами семьи. Мы еще долго продолжали туда заезжать просто пообедать и порой пообщаться с семейством.
* Я не включаю сюда описания музеев Санура, Денпасара и Семирапуры, где сама была – их легко найти по путеводителям.
Йога в банджаре – «народничество»
Целых три года дважды в неделю я курировала занятия по йоге, организуемые целительницей Ибу Даю в банджаре (общине) Тунон неподалеку от Убуда. Как правило, моя помощь состояла в выправлении кривых асан, поскольку народ начинающий, да и нездоровый. Балийцы вообще особым здоровьем не отличаются, но йога для них – это веяние нового времени, а вовсе не часть балийского индуизма. Занесли ее сюда западные туристы в виде фитнеса (по словам самих балийских целителей), тогда как ранее на Бали в качестве «физической культуры» были развиты боевые искусства и танцы. В остальном, балийцы сидят в церемониях и работают, а чуть заболел – к целителю. Когда находишься на стороне целителя, кажется, что Бали – одна огромная больничная палата, где диагнозы рак или диабет – дело вполне обычное как среди самой высшей знати, так и в бедном простонародье.
Разумеется, провести время в народной среде чрезвычайно познавательно, так что я не жаловалась, что все на столь низком уровне – акробатика мне самой не сильно импонирует. Правда, до балийцев сложновато доносить даже самые простые вещи вроде структурирования. Наглядный пример – в большинстве балийки стройные не сами по себе, а лишь благодаря корсетам. Заставить балийку снять более или менее жесткий корсет хотя бы на йоге – это уже требует объяснений. Держать собственное тело она не привыкла, поэтому и на йогу приходит в корсете. Стоит корсет снять, как сразу отвисший живот (мышцы-то атрофированы) – вот наглядное отсутствие структуры. Что и говорить о пережатых внутренних органах, отчего тоже целый букет болезней и пр. Это напоминает мне церемонии как «корсет» для религиозной жизни всего общества. Однако это далеко не самая большая проблема.
Сии дела стимулировали меня на перевод одной из моих книг по йоге на индонезийский язык при помощи моих балийских друзей. Я намеренно выбрала книгу для начинающих «Практика хатха-йоги. Ученик перед стеной», ибо философские штудии или интенсивные трансформации для балийцев явно неподъемны. Более того, по прежнему опыту знаю, что для балийцев «книжка без картинок – книжка неинтересная». Сказывается повальная тяга к изобразительному искусству. Вот почему данное издание решили полностью свести к фотографиям асан с подписями, зачем они нужны и как их выполнять. В общем, издание вышло почти детсадовское, но здесь иначе нельзя. Как они сами говорят – в Индии джняна-йога, а у нас – карма-йога и бхакти-йога. Так что приходится огульно относить асаны к категории кармы как деятельности, точнее, корректирующего противодействия.