Придя туда, я наконец-то поел, послушал краем уха сплетни, жизнь этих людей, и сидя за столом я вёл себя также, как и многие одиночки, так что я не вызвал подозрения. Там, в том пристанище, не совершались убийства, это было, наверное, единственным местом, где всякие попытки жестокости грубо пресекались. Поначалу я думал, что хозяин просто добрый человек, но потом выяснилось, что это просто негласное правило селян, ведь все остальные забегаловки закрылись либо из-за убийства хозяина, либо в результате пожара или взрыва при очередной разборке. Так что сами те люди решили вести себя тихо, иначе они потеряли бы последнее место в селе, где можно было бы обсудить новости и планы.
Я сидел тихо за столом и вроде бы как ел. На самом деле это не могло вызвать сомнений, так как я не ел к тому времени уже давно. Но уплетая картошку, я всё внимательно слушал. Выйдя потом на улицу, я уже знал к кому обращаться и куда идти, кого подставить, как это сделать, и главное на тот момент - как из этого получить выгоду. В принципе я этим и воспользовался. Я пошёл к одному человеку на дачу и, надеясь, что меня не убьют, постучал в дверь. Открыл мужчина в возрасте, что было само по себе странно, ведь многие не доживали и до тридцати и, увидев перед собой ещё совсем мальчика, опустил пистолет направленный мне в лоб. Я ему быстро рассказал, с чем я к нему пожаловал и после просьбы оставить оружие при входе на столе, я вошёл в комнату. Он тоже отложил своё оружие. Этим мы установили что-то вроде временного доверия, а именно это мне и нужно было тогда. Рассказав ему небольшую историю о предстоящих планах некоторых людей, я получил вознаграждение и, забрав с свой пистолет - ушёл. Я ожидал выстрела в спину, но его не последовало, а это значило только одно - что я могу и дальше доставлять ему всякие новости и тем самым немного зарабатывать на существование.
Пару месяцев я так и жил, но потом, сидя всё в том же трактире, ко мне подошёл один человек. Видимо он за мной долго следил, так как подойдя ко мне он сразу поставил ульти-матум - либо я убиваю того человека к которому хожу, либо я сам мёртв. Пришлось убить. Так я первый раз предал человека, который мне доверял. Знаешь, я уже и не переживал по этому поводу, ведь предательство было там нормой, а совесть давно покинула меня.
Убив того деда я, тем самым, сохранил себе жизнь и при-обрёл первого "друга". Его нельзя так назвать, но в том мире это именно так и называлось - когда человек тебе доверяет, но проверяет, и просто так не убивает - это и называлось там дружбой.
На самом деле я был ещё ребёнком, мне было лишь сем-надцать с половиной лет, а уже мог себе заработать на жизнь, и был очень осторожным. Это меня и спасало, но однажды, присущая мне наивность чуть не убила меня. После приобретения мною первого "друга", в моём сердце снова вспыхнул огонёк надежды, что не всё ещё потеряно. Но эта надежда умерла так же внезапно, как и родилась.
С тем человеком мы часто работали вместе, но всё время украдкой следили друг за другом. Добывали информацию, от-давали её в нужные руки, получали за это деньги, но вскоре во мне отпала необходимость и тот, так сказать друг, решил от меня избавиться. Я это понял, когда зайдя в наше укромное ме-сто, где мы часто собирались, я увидел мигающую зелёную лампочку - я случайно привёл в действие детонатор. Не успел я выскочить из этого шалаша, как прогремел взрыв, и всё оку-талось пылью и чернотой земли. Я не хотел закрывать свои глаза, так как думал, что потом их могу и не открыть. Всё бо-лело, текла кровь, и от боли я всё же потерял сознание, и види-мо долго не приходил в себя.
За те секунды до того, как я потерял сознание, в моей го-лове пронеслось много мыслей и как ни странно - планов. Я решил, что если выживу, то я буду с достаточным опытом не попадать ни в какие передряги, а самое лучшее - думал я, лежа в крови и пыли - это уйти от всех и жить самостоятельно. Это был мой первый шаг в бездну пустоты внутри человека, а об-ратно выйти сложно, ох, как сложно.
Не знаю, сколько я был без чувств, но меня успели пере-тащить в какой-то лес и бросили в канаву небольшой речушки. Странно, но я не захлебнулся там, я не умер от потери крови, и я был жив. Я и не знал тогда - радоваться мне этому или нет. И пока я над этим думал, успел понять только одно - что я давно уже хочу есть. Благо, в речке была рыба, и с помощью острой палки я смог поймать себе рыбу. Нашёл, на мой взгляд, место, где никто не должен появляться в принципе, и стал там жить. И вот, когда похолодало, и вскоре должен был выпасть первый снег, мне не оставалось иного выхода, кроме как идти к людям, которых я ненавидел и от которых я сейчас скрывался. Во мне была злость на весь мир, обида какая-то на людей, а это в принципе и не удивительно. Но остался-то я в лесу доброволь-но, это была попытка отречься от человечества, но лишь по-пытка, потому, что я пошёл, пошёл вместе с первым снегом тёмным утренним лесом.
Этот момент был прекрасен, я его на всю жизнь запом-нил. После таких переживаний, после мыслей, ослепивших ме-ня; идёшь по этому лесу, где стояли высокие ели, стройные бе-рёзы, вековые дубы и много-много других деревьев, они стояли хаотично, но так красиво! Идёшь вот и смотришь, ты не ве-ришь, что всё так ужасно, поднимаешь голову вверх, чтобы лучше рассмотреть птичек и верхушки деревьев, и в глаза па-дает пробившийся через ветви снег. Но и это было обманом, там вообще все, наверное, было обманом потому, что эти люди ничего другого не знали.
Идя этим лесом, сначала я увидел повешенного на ветви человека. Затем всё чаще и чаще стали попадаться могилы, и я понял, что скоро приду. И вот я пришёл - город стоял, как бы вклинившись в лес, и многие деревья были просто сожжены. А сколько мыслей проносится в ещё юной голове, когда видишь эту картину, на которой прекрасное уничтожено ради ужасно-го!
Опять-таки я пришёл к той злости на всех, от которой ушёл в том лесу. Планов никаких не было, но был пистолет. У меня его никто не нашёл, а может и не искал.
Раздобыл себе денег, купил бронежилет и патроны, а за-одно и дробовик. Знаешь, помогло. Я так очень быстро устано-вил свой порядок в городе. Где-то уже в феврале, я стоял во главе группировки, занимающей одно из главных мест в прави-тельстве. Да-да, там было правительство, оно везде было. Я не знаю, зачем оно, но видимо для тех людей, что там сидят - они-то очень хорошо живут. В общем, я оказался в правительстве, едва мне исполнилось восемнадцать. Как ни странно, но они меня приняли, но зуб на меня всё же точили. Я старался пресекать всякие попытки сделать что-либо ненормативное, и расправлялся лично со многими бандитами. Много же народу я тогда перебил.... Ах да, я же убил мэра города и сам стал им, пытался навести порядок, но этому обществу никакой порядок не нужен был. Я это понял, когда народ пришёл к дверям мэрии с криками: "Долой порядок! Дорогу анархии!". Люди сами выбрали себе путь, они сами продолжали строить мир, в котором невозможно жить, где за каждым углом тебя могут убить, а собственные дети ночью могут поджечь дом и тебя вместе с ним. Может просто я не мог так жить, а они могли, не знаю, но порядок ни кому не нужен был.
Позже я ушёл из правительства и остался жить в неболь-шом доме за городом. Была не пыльная работа, но на жизнь хватало. Поначалу меня пытались убить, ограбить, что угодно, лишь бы сделать мне хуже, но потом все успокоились и я стал жить спокойно, правда, недолго это продолжалось.