И еще я опасаюсь: необходимость содержать семью, дети с их болезнями и их проблемами, тяготы быта – всё это может убить нашу любовь. Ведь немало мужчин и женщин, подчиняя свою жизнь семье, её проблемам, часто ведут жизнь, полную тихого отчаяния, но зато они добиваются одобрения многих вокруг – друзей, соседей, коллег и т. д., кто живёт примерно так же, испытывая такое же тихое отчаяние. Печальная реальность взрослой жизни состоит в том, что ты вдруг видишь, как появляется на горизонте и надвигается на тебя как раз то, с чем тебе ни за что не справиться…
Теперь о моей работе. Я – писатель. Да. Я запираюсь на много дней и бессонных ночей в своей комнатке, которую снимаю в ужасном «спальном районе», и по 20 часов в сутки перебираю слова, приделывая им лапки и крылышки, заставляя их бегать и летать. Там, в моей рукописи, нет беспорядочных мыслей из наспех склеенных слов. Мои слова дышат страстью и гневом, страхом и чувственностью, они кричат от боли и истекают кровью. И вот, сочиняя какую-нибудь историю, я вдруг вижу, что перестаю управлять ею, что она начинает развиваться совсем не так, как я задумал. И я вдруг понимаю, что в реальности, в каждый момент истории происходит не то, что якобы фатально должно произойти, а то, чему мы недостаточно сопротивлялись.
Дорогая Незнакомка, вы, конечно, рано или поздно спросите себя: а почему я никогда не читала книг этого парня и ничего о нем не слышала? – Потому что писатель я, мягко говоря, малоизвестный. Два сборника моих новелл изданы «за счет автора» тиражом по 500 экз., из них 2×450 экз. все еще лежат в чемодане у меня под кроватью. Когда я уйду из этого мира, на моем надгробии я попрошу написать: «Памятник Неизвестному Писателю». Но дело вовсе не в том, что у меня нет таланта. Талант есть – нет читателей. Не у меня – у ЛИТЕРАТУРЫ. В эпоху интернета как писатели, так и читатели превратились в культурный пережиток. Вместо писателей теперь – блогеры Instagram & Youtube, а вместо читателей – ГЛЯДЕТЕЛИ. Теперь современный интернет-писатель («i-писатель») выкладывает в Instagram или Youtube свой новый i-роман про i-жизнь в виде фоток или видеороликов, a его i-читатели, тыча пальцем в свои ай-фоны и ай-пады, приходят от этого ай-романа в дикий ай-восторг.
Ну ладно, оставим это писательское нытьё… Ведь моя тема – любовь. Правда, я знаю, что любовь – великий приспособленец, мужчина всегда может объявить любовью собственные сексуальные потребности. Одуревшие от страсти мужчины извергают свое семя в женщин, не чувствуя ответственности за то, что делают. Но для меня любовь… нет, я не стану называть свое чувство «любовью», пока не решу, что готов пойти за него на смерть! Вот я иногда думаю: Что мы, мужчины, требуем (или ждем) от женщин? – Только не то, что они готовы нам дарить. Мы хотим женщину лишь как продолжение себя, любимого. Мы и не задумываемся, что наши желания и запросы часто обрушиваются на женщин тяжелым бременем, и им это бремя нелегко выносить. То, что постоянно выпадает на их долю, может оглушить и расплющить любого мужчину, но женщина только сглатывает слезы и идёт дальше. И вот, чтобы жить, не сглатывая слезы, – женщина должна быть окутана нашей любовью!
Так что я уверен: смысл человеческого существования – это поиск любви, осознанный или интуитивный. У меня нет сомнений, что человеческая цивилизация держится исключительно на любви, и она будет существовать, пока сумма любви на Земле, генерируемая всеми хорошими и светлыми людьми, превышает сумму ненависти. Но как только сумма человеческой ненависти станет больше суммы любви (а, похоже, к этому идёт) – наша цивилизация прекратит существование. Но пока наша жизнь продолжает течь, как песочные часы через маленькую дырочку в пространстве-времени, пожалуйста-пожалуйста, ответьте на моё письмо, дорогая Незнакомка!
С искренними чувствами – ваш Незнакомец.
История фригидной женщины
«Единственный след, который мы можем оставить в этой жизни – это след любви».
Я родилась в 1957 году, в рабочем городке. Отца не знала (а он меня, видимо, тоже знать не хотел). Жили мы с мамой в двухэтажном бараке. Рабочий наш городок застилали пыль от рудника и дым аглофабрики; на аглофабрике мама и работала. Растительность вокруг была чахлая от дыма и пыли, ни реки, ни озера близко не было. Но у меня все же было развлечение: я любила бегать к краю котлована: картина работающего где-то далеко внизу громадного и хищного шагающего экскаватора и ползущих туда-сюда большущих самосвалов меня завораживала. Я мечтала управлять – если не экскаватором, то хотя бы самосвалом. Ничего другого более «мечтательного» я к тому времени в своей жизни не видела (телики только появились, но в нашем бараке о них никто и не мечтал, было только хриплое радио).