- Сто чертей! Разве кончилась хна
Седину красить в рыжий цвет,
Чтобы старость была не видна,
Чтобы враг не отвел пистолет?
Я пощаду врага не приму -
От стыда не поможет и ром,
Лучше буду мишенью в бою,
Чем познаю в старости срам.
- 2 -
Где ты, старый морской волк?
Лег на дно будто падальщик-краб? -
Твой корабль с рейда ушел,
И команда делит твой скарб.
Знать, прижучил тебя старпом,
И ты прячешься по кабакам? -
Там, небось, наливают ром
В твой бездонный граненый стакан?
- Ну, а как же? - Не откажусь.
Со старпомом мы были друзья,
И его и других я хвалю,
Презираю лишь только себя.
Виноват же тот грязный торгаш,
Что продал мне фальшивую хну,
И когда шли на абордаж,
Грянул гром, и попали в грозу.
Краска ливнем смывалась с волос,
Отверзая все ада круги,
Но не смыть мне прилюдный позор:
Все смеялись - друзья и враги.
Вот на том и окончился бой.
Наш корабль отчалил в грозу,
И не вспомню что было со мной,
Как очнулся на берегу.
Но проезжий морской капеллан
Вновь открыл мне глаза и уста,
Подливая в граненый стакан
И рассказывая про Христа:
"Бог противится гордецам,
Их срамит, исправляя пути,
И смирённых ведет к небесам
В радость вечную для души".
С той поры и несу я свой крест,
Не скрываясь от сплетен и глаз,
И любителям злачных мест
Повторяю свой грустный рассказ.
Попутное
В каменистых степях Казахстана,
Где лишь ветер катает кермек,
Вдоль дорожного меридиана
Мой недолгий отметился век.
Поезд сглатывал расстояния,
Топоча параллели шпал,
И оконное зазеркалье
Отражало начало начал.
Неужели таким же, унылым,
Этот мир обустроил Творец?
Не хватило Божественной силы
На творенья навесить венец?
Но и здесь, где так дорог и красен
Кисти Божьей случайный мазок,
И зеленым, и белым, и красным, -
Степь закручена в калейдоскоп.
Минералов цветные породы
Расцветают в оконном стекле,
Чтоб сейчас и на долгие годы
Отразиться в уставшей душе.
А с годами душа стала камнем -
Зачерсвела былая стать -
Коль не красками, так стихами,
Мне б заставить ее зацветать.
Только мало на то моей воли,
Не достоен я кисти Творца:
И кермеком-перекатиполем
Я бегу от ловца и жнеца.
И попутно мелькают фрагменты
Жизни втиснутой в калейдоскоп,
Пока кто-то не скажет конкретно:
"Кадр стоп!"
Память
Я не знаю, как это случилось,
Это было вчера ли, давно,
И любилось, и не любилось,
И как будто совсем прошло.
И вернулось, и снова коснулось
Вот таких невозможных лет,
Когда радость возводится в глупость,
И когда на счастье запрет.
По плечу ли тебе эта ноша? -
Дни прошедшие не зачеркнуть:
Настоящее прячется в прошлом,
Выверяя в грядущее путь.
Ты со мной, безмятежная юность -
Мой источник невольного зла,
В дни, когда меня вечность коснулась,
Ты со мной к покаянью пришла.
***
Поэзия моя,
Тебя как назову,
Когда и век сей обращен в хулу?
А был век золотой и век серебренный,
Когда поэзия была, как хлеб, востребована,
И возносилась на почетный пьедестал,
И наш IT-шный век не далеко сбежал:
Идет отчет обратный - значит, бронзовый-
И вновь пути усыпаны не розами.
А, может быть, уже и каменный
С грехами неприкаянными?
Тогда на камне вырублю скрижаль -
И времени и пота мне не жаль,
Чтоб крик души опять оправить в стих:
"Спаси нас, Господи, от нас самих!"
... Умри поэзия и снова возродись-
В каком веку? - Покуда длится жизнь.
"Глаголом жги сердца!"
(А. С. Пушкин)
Его Величество Глагол!
Властитель над частями речи,
Некоронованный король
Среди предлогов и наречий.
И свитою украшен из
Деепричастий и причастий,
И форм его полиморфизм
В его беспрекословной власти.
Средь существительных имен
Почтенье формам отглагольным,
А прочие - как гроб с венком,
Как натюрморт, венка достойный.
Как сущности не назови,
Определеньями украсив,
Хоть перейди на "ты", "вы", -
Все их безлики ипостаси.
Скажи "река", скажи "гора" -
И, может быть, зевнешь украдкой,
И сколько не тверди "халва" -
На языке не станет сладко.
И лишь глагол их оживит,
Вдохнет в них жизнь своим дыханьем:
"И речка подо льдом блестит",
И "умный в гору побежит",
И исполняются желанья.
И первым Словом был Глагол:
"Да будет!" - и свершилось действо,
И нам завещаны в наследство
И радости, и горя боль,
И их Величество Глагол,
Что жжет и будоражит сердце!
Опус
Я крысой служил на том корабле,
И что-то не так получилось по мне,
И я, ни чуть-чуть о том не скорбя,
Списался с того корабля.
Я первым в команде на берег сбежал,
А следом начался всеобщий аврал:
И где тот корабль? - На плаву ли, на дне? -
Никто не слыхал о том корабле.
Но новый корабль замаячил вдали,
Приснились кому-то опять корабли,
И снова туманится дальний мираж,
И снова терзают ветра такелаж,
И снова гремит по динамикам: "Товсь!" -
Но я не в команде, я - свадебный гость:
Стою на причале средь праздных зевак,
На баке швартов принимает моряк,
На палубе кто-то мне машет рукой -
Кому-то - дорога, а мне - на покой.
Семь футов под килем, коллеги-друзья,
Мы славно трудились и будто не зря.
А то, что был крысой, то тут уж прости,
Я только исполнил Господни пути...
***
Так и ложишься в постель
С неоконченной строфой на столе,
С кривыми рифмами в голове:
- "Успей! Хоть что-то успей!"
Убогое ремесло -
Да и был ли от Бога талант
По рукописи издать фолиант
Ни о чем, лишь бы не сеять зло?
Но что-то же дал Господь:
Да только мне невдомек -
Вот и вымучиваю корявый слог -
Хоть на это, Господи, сподобь!