Впоследствии, с усилением централизованной власти, этот столь любимый народом способ смены царя уступил место наследственной монархии. Согласно Проппу, именно наш культовый миф об Эдипе и отразил этот переход — в нем форма преемственности уже новая (наследственная), а способ передачи власти (убийство Антагониста Героем) еще старый.
Излишняя фиксация на отце ведет девушку к еще одной форме отказа от мужчины — к ожиданию принца; крайним случаем такого отказа является монашество, статус «невесты Христовой». Ожидание принца — это стереотип жизни, названный Юнгом «пуэлла этерна» — вечная девочка. В данном случае отказ от принятия взрослой женской роли не приводит к обретению дополнительных маскулинных черт. Пуэлла этерна остается все той же инфантильной маленькой девочкой, типичной папиной дочкой. Но это скорее исключение, чем правило — обычно отказ от прохождения полоролевой инициации ведет к размыванию половой идентификации. Стиль жизни юноши становится женоподобным, а девушки, соответственно, мужеподобным.
Ожидание принца выражается в предъявлении чрезмерно завышенных требований к потенциальному партнеру. Сказочным коррелятом подобной позиции является задавание Герою-жениху невыполнимых задач, единственная цель которых — физическое уничтожение Героя. Попытки несчастного юноши, запавшего на подобную принцессу, соответствовать этим запредельным требованиям, скорее всего, будут иметь обратный эффект. Потому что здесь мы сталкиваемся не с проблемой его личных качеств, а с уже знакомой нам проблемой гинекологической стоматологии.
Два основных типа женских судеб, которые мы рассматриваем, описаны еще в «Теогонии» Гесиода. Серпом — древним орудием для обрезания того, что несет семя, Крон (Хронос) оскопил своего отца, Урана. Он бросил отрубленный фаллос169 в море, и из его семени (пены) родилась Афродита Урания, символизирующая суть истинной женственности — любовь и рождение. А из павшей на землю крови родились Эринии (Эвмениды) — Мегара, Алекто и Тисифона, бесплодные богини кары и слепого мщения. Эринии (у римлян — Фурии) были крылатыми женщинами со змеями в волосах. Здесь можно вспомнить также и трех крылатых змееволосых Горгон (Медузу, Эвриалу и Стено), и крылатых карающих Гарпий.
Миф здесь совершенно прозрачен — женственность рождается из кастрированной (подавленной, вытесненной) мужественности (и еще более наглядно это проявляется в другом мифе — когда оскопленный Агдитис становится Кибелой). По наблюдениям Фрейда, первоначально девочка ощущает себя кастрированным мальчиком. Женщина может смириться с этой псевдокастрацией, преодолеть зависть к пенису и «выполнять без тайной злобы и помыслов женскую роль» — то есть, подобно Афродите, перенять креативную функцию семени отрубленного фаллоса. Или не смириться, не принять женскую роль — и тогда ее ждет судьба жестокой Мегары (мегеры).
Можно искренне уважать женщин, достигших вершин в творчестве или иной мужской деятельности, можно восхищаться и увлекаться ими — но надо отдавать себе отчет, что успехи на мужских поприщах даются лишь за счет отказа от каких-то аспектов женской сущности. И сами творческие женщины прекрасно осознают это; во всяком случае, они сами утверждают, что гениальных поэтесс не может быть по определению — хотя иногда встречаются гениальные поэты женского пола. Наверное, так оно и есть. Но что-то неправильное слышится мне во фразе: «жить семейной жизнью с поэтом женского пола», не говоря уж о еще более странной: «иметь от него детей». У Конрада Лоренца в «Агрессии» есть интересное наблюдение из жизни диких гусей — иногда самцы ошибаются в сексуальном выборе и возникает пара из двух самцов. Причем каждый из них считает самцом именно себя, а другого, соответственно, самкой. В положенный срок они поочередно делают попытки потоптать друг друга, но, получив отказ, успокаиваются — мол, самка в своем праве, может у нее голова болит или еще что. Творческие женщины, похоже, подобно этим диким гусям, неосознанно считают своих партнеров самками — а такое редкий мужчина может вынести. Поэтому великие женщины обычно или одиноки, или имеют весьма блеклого спутника-сателита. А «звездные» пары, видимо, просто обречены на распад — если, конечно, это действительно попытка создания семьи, а не совместного бизнеса. В истории отношений Гумилева и Ахматовой эта линия прослеживается очень наглядно. Интересно, что именно их сын, Лев Гумилев, и сформулировал теорию пассионарности, к которой мы обращались в предыдущих блоках170.