Известно, что провозглашение принципа абсолютного Добра ведет к немедленному провозглашению противоположного принципа: принцип Добра в нашей логике невозможно представить, не уравновесив его принципом Зла. Вся проблема в том, чтобы выяснить, какое из начал подчинено другому. Или что оба этих начала равны. Так вырисовывается доктрина, которую можно определить как дуализм и которая в течение веков будет заимствовать аргументы из различных мифологических традиций и из самых разных религиозных спекуляций.
К этому очевидно приложила руку и философия. Предлагались разные решения, часто интересные, но обыкновенно противоречивые и в любом случае чисто теоретические. Повседневная религиозная жизнь нуждается в четких утверждениях, а не в гипотезах, будь они даже самыми логичными и наиболее удовлетворительными для разума. В некоторых случаях Зло принимали как неизбежность и заботу о решении этой проблемы возлагали на богов, цели которых непостижимы: это традиционная система греков до появления философии. Люди довольствовались констатацией существования Зла, оправдывая его необходимостью наказать человеческие существа за грех, совершенный в начале времен: в результате возникли мифы о дерзости Прометея, ящике Пандоры, древе познания добра и зла, конце золотого века и т. д.
Но с момента, когда в дело вмешалась философская рефлексия, принимать, несмотря ни на что, концепцию Бога — распространителя Добра и Зла стало трудно, тем более что в то же время начала формироваться система логики, которой, точно изложив ее, дал свое имя Аристотель: в силу принципа исключенного третьего Добро антиномично Злу, и наоборот. Тогда люди отказались верить, что Зло проистекает из божественной природы, по крайней мере непосредственно. Зло стало самостоятельной сущностью, и злые силы, порождающие Зло, противопоставили добрым силам, от которых исходит истинное Добро. Речь шла не собственно о двух божествах, одновременно существующих и равно всемогущих, а о двух началах, точное происхождение которых не определено. То есть о дуализме ложном — постольку, поскольку допускалось, что оба начала созданы одним Богом, который единствен. Но фактически в конечном счете стали верить в персонализированное существование двух этих сущностей, то есть возник настоящий дуализм. Народ не очень разбирался в различиях между сущностью и существом: это философские тонкости.
Пришло, однако, время, когда объяснение мира при помощи дуализма стало неудовлетворительным: вернулись к той же проблеме — невозможности поверить, что совершенное божество может терпеть существование несовершенства. Как добрый бог может, даже опосредованно, порождать Зло? Ответить, что он не хотел этого, означало признать, что он не всесилен, как утверждалось. Он может взять на себя ответственность только сам. Поэтому люди провели тонкое различие между видимым Добром и реальным Добром, отчего появилась знаменитая формула: «Ад вымощен добрыми намерениями». И главное, успокоили себя выводом, что Бог, будучи совершенен, мог создать только несовершенный мир: иначе человеческие существа сами были бы богами, и единственного Бога уже бы не было. Это подводит нас к гегелевской формулировке об абсолютном боге, который то же самое, что ничто, потому что не знает, что он существует. Он может это узнать лишь постольку, поскольку перед ним находятся другие. А чтобы этих других он воспринял как других, они должны быть иными. Согласно логике, они не могут быть иными в смысле превосходства, потому что иначе Бог — уже не всемогущее, бесконечное и совершенное божество. Значит, эти другие должны быть иными в смысле «худшими». Что и требовалось доказать.