В замке ветра не было. И не было никого. Этим осенним утром солнце светило кротко, ласково, привычно. На севере струилась легкая дымка. На юге огромная масса Пиренеев таяла в очень пока еще бледном небе. Камень стен имел прежний цвет, а наверху, на платформе, я мог смотреть на горизонт и на гигантские ущелья, ничуть не опасаясь, что они меня поглотят. Пространство, простиравшееся подо мной, было моим. И деревня Монсегюр показывала мне свои красные крыши, словно приглашая к отдыху и спокойной мирной жизни, очень далекой от бурь и ураганов, сотрясающих мир. Я знал, что в этих горах есть мирная гавань, где я, как путник, мог бы найти приют.
Но я также понял, что, пускаясь в путь по неведомым тропам, всегда надо оглядываться назад: тщательно отмечая пройденный путь, извлечешь пользу из любого поиска, потому что в конечном счете главное — не таинственный объект, поблескивающий за туманной завесой, а сам поиск…
Глава II
ЗАМОК МОНСЕГЮР
Чары Монсегюра, какой бы ни была сила их воздействия, вызваны двумя главными причинами: с одной стороны, крепость, носящая это имя, имеет крайне примечательное положение, с другой — здесь разыгралась историческая трагедия, отбрасывающая тень достаточно далеко, чтобы провоцировать самые бредовые выдумки. К этому, впрочем, следовало бы добавить особые мотивы всех, кто интересуется Монсегюром и катарами и кто, очень вероятно, ищет совсем не одно и то же.
Крепость Монсегюр стоит на поге (pog), то есть возвышенности (pech или puig) — считают, что это слово происходит от латинского podium (возвышенное место), но на самом деле его корни уходят значительно дальше, похоже, в докельтские эпохи, и их можно найти также во французском pic.
При этом крепость занимает не весь пог Монсегюр. Сам пог — это колоссальная глыба известняковых горных пород длиной около километра и шириной от трехсот до пятисот метров. Максимальная высота — 1218 метров. Эта скальная глыба отделена от массива Таб (который некоторые непременно желают называть Фавором — Thabor), массива, образованного Ольмскими горами, горами Ла-Фро (1925 м), пиками Сен-Бартелеми (2348 м) и Суларак (2368 м). С этой вершины панорама открывается во все стороны, и понятно, почему эта местность была заселена с самой глубокой древности: это даже не столько «надежная гора», сколько настоящий «прекрасный обзор», великолепный наблюдательный пост, благодаря которому можно было господствовать над всем краем.
Но высота была не единственным достоинством этого места. Его расположение, совершенно исключительное, делает пог настоящей природной крепостью, в которой замок был только одним из элементов. На самом деле эта глыба почти неприступна, кроме как с юга: там она имеет более пологий склон, соединенный с подстилающим пластом, который окружает вершину кольцом неправильной формы примерно в ста пятидесяти метрах ниже нее. В остальных местах отвесные стены высотой от шестидесяти до восьмидесяти метров образуют столь же надежные укрепления, какими были бы возведенные крепостные стены. К востоку от крепости, со стороны, где гора представляет собой наиболее впечатляющее зрелище, платформа вершины переходит в очень узкий гребень, шириной всего несколько метров, который не было нужды укреплять, потому что природа защитила его грозными отвесными скалами высотой метров по сто. На оконечности этого гребня и находился передовой пост обороны Монсегюра, знаменитый барбакан, который во время осады 1244 года был захвачен посреди ночи — причем не обошлось без страшных потерь — баскскими наемниками на службе инквизиции. Из этого-то барбакана они и обстреливали из камнемета стены и внутреннюю территорию замка, отчего вскорости гарнизон сдался и произошла известная трагедия.
Лучше всего помнят именно катарскую историю. Однако тем самым забывают, что первоначально это место не имело никакого отношения к еретикам и что катарский Монсегюр просуществовал всего лет сорок. Раскопки, регулярно проводившиеся на поге с начала века, а особенно с 1956 года, показали, что это место было обитаемым в самые разные эпохи. Прежде всего надо развеять общее заблуждение: те развалины, какие можно видеть сейчас, остались не от того замка, который был осажден инквизиторами, — по крайней мере, некоторые. На самом деле после осады 1244 года крепость занимал королевский гарнизон, и в конце XIII века ее переоборудовали, как все так называемые катарские замки этих краев. Они представляли собой те стратегически важные пункты на ненадежных территориях и близ каталонской границы, которые немыслимо было бы не использовать, даже если придется их перестроить, чтобы они стали еще крепче.