У мэра не хватило духу разбудить его. Ехать в Осеру, куда вела проселочная дорога, было уже поздно, а возвращаться в Леон мэр считал небезопасным. Он снова отыскал облюбованное им ранее место, откуда не видно было отца Кихота, и вскоре заснул беспробудным сном.
Проснувшись, он обнаружил, что солнце стоит высоко и на него уже не падает тени. Пора в путь, подумал он, и надо постараться выпить кофе в ближайшем селении. Кофе ему был просто необходим. После водки он никогда не чувствовал себя плохо, а вот излишек вина вызывал раздражение, и он становился похож на зануду-реформатора, какие встречаются в партии. Мэр пошел будить отца Кихота, но священника там не оказалось, хотя носки и ботинки, служившие ему подушкой, продолжали лежать на прежнем месте. Мэр несколько раз окликнул отца Кихота, но безуспешно, – звук собственного голоса лишь пробудил в нем воспоминание о виденном сне. Он присел и стал ждать, решив, что отец Кихот, по всей вероятности, пошел в укромное местечко облегчиться после выпитого вина. Но едва ли могло на это понадобиться целых десять минут – ни один мочевой пузырь не в состоянии удержать столько жидкости. Наверное, они ходят друг за другом, и отец Кихот, облегчившись, отправился к тому месту, где спал его друг. Мэр вернулся туда с пурпурными носками в руке, что снова вызвало в его памяти тот сон, и ему стало не по себе. Отца Кихота нигде не было видно.
Мэр подумал – может, он пошел проверить, в порядке ли «Росинант». Накануне, по совету мэра, отец Кихот свернул с дороги и поставил «Росинанта» за кучей песка, оставшегося после давно оконченных дорожных работ, – так, чтоб жандармы, если они поедут мимо, не могли его заметить.
Отца Кихота около машины не оказалось, но у «Росинанта» появился компаньон – рядом стоял «рено», и молодая пара в джинсах, сидя среди камней, убирала в рюкзаки чашки, блюдца и тарелочки после – судя по остаткам – весьма основательного завтрака. Мэру сразу захотелось есть. Молодые люди были вполне дружелюбно настроены, они встретили его улыбкой, и, поколебавшись, он спросил:
– Вы не могли бы пожертвовать мне булочку?
Они, как ему показалось, посмотрели на него с опаской. Тут он понял, что небрит и стоит перед ними, сжимая в руке пурпурные носки. Судя по виду, это были иностранцы. Молодой человек сказал с американским акцентом:
– Боюсь, я не силен в испанском. Parlezvous Francais? [Вы говорите по-французски? (франц.)]
– Un petit peu, – сказал мэр, – tres petit peu [немного, совсем немного (искаж. франц.)].
– Comme moi [как и я (франц.)], – сказал молодой человек, и наступила неловкая пауза.
– J'ai faim [я голоден (франц.)], – сказал мэр. Он так скверно говорит по-французски, – точно попрошайка-нищий, подумалось ему. – J'ai pense si vous avez fini votre… [я подумал, если вы окончили ваш… ваш (франц.)] – Он тщетно пытался найти нужное слово. -…votre desayuno [завтрак (исп.)].
– Desayuno?
Просто удивительно, подумал мэр, сколько иностранных туристов приезжают колесить по Испании, даже не зная самых необходимых слов.
– Рональд, – сказала девушка на своем непонятном языке, – я пойду отыщу словарь в машине.
Когда она встала, мэр заметил, что у нее длинные красивые ноги, и провел рукою по щеке – эх, жаль, от молодости уже ничего не осталось. Он сказал:
– Il faut me pardonner, senorita… Je n'ai pas… [Извините меня, сеньорита… Я не… (франц.)] – Но тут понял, что не знает, как по-французски «побриться».
Мужчины стояли друг против друга молча, пока девушка не вернулась. Но и потом поддерживать разговор было трудно. Мэр очень медленно, делая паузы после каждого слова, чтобы девушка могла отыскать его в своем карманном словарике, произнес:
– Если вы… окончили… ваш завтрак…
– Desayuno – значит «завтрак», – сообщила девушка своему спутнику с таким восторженным видом, точно сделала открытие.
– …можно мне взять bollo?
– Тут сказано: «bollo» – хлебец стоимостью в пенни, – перевела девушка, – но наши булочки стоили куда дороже.
– Словари вечно отстают от жизни, – сказал ее спутник. – Не могут же они учитывать инфляцию.
– Я очень голоден, – сказал им мэр, тщательно выговаривая главное слово.
Девушка быстро перелистала странички словаря.
– Ambriento – он ведь так сказал? Я не могу найти это слово.
– Попробуй посмотреть на h. По-моему, по-испански h не произносится.
– А-а, вот оно. «Жаждущий». Но чего же он жаждет?
– А там нет другого значения?
– Да, конечно, какая я глупая. «Голодный». Должно быть, это и есть. Он голоден и просит хлеба.
– У нас осталось две булочки. Отдай ему обе. И вот что… дай бедняге и это тоже, – и он протянул ей бумажку в сто песет.
Мэр взял булочку, но от денег отказался. Для ясности он указал сначала на «Росинанта», потом на себя.
– Боже мой, – воскликнула девушка, – это же его машина, а мы тут предлагаем ему сто песет. – Она сложила руки ладонями вместе и приподняла их в восточном приветствии.
Мэр улыбнулся. Он понял, что она извиняется.
Молодой человек мрачно произнес:
– А мне откуда было знать?
Мэр принялся за одну из булочек. Девушка полистала словарик.
– Mantequilla? [Масло? (исп.)] – спросила она.
– Манте – что? – весьма недовольным тоном пробурчал ее спутник.
– Я спрашиваю, не хочет ли он масла.
– Я съел все масло. Его не стоило больше держать.
Мэр помотал головой и доел булочку. Вторую он положил в карман.
– Para mi amigo [для моего друга (исп.)], – пояснил он.
– Эй! А я это поняла, – восторженно воскликнула девушка. – Это для его девушки. Разве ты не помнишь по-латыни: «amo» – я люблю, «amas» – ты любишь? Забыла, как дальше. Могу поклясться, они тоже развлекались в кустиках, как мы с тобой.
Мэр приложил рупором руки ко рту и снова крикнул, но ответа не последовало.
– Откуда ты знаешь, что это девчонка? – спросил молодой человек. Он явно настроился перечить. – По-испански это, наверное, то же, что по-французски. «Ami» ведь может означать друга любого пола, разница только в написании.
– О, господи, – сказала девушка, – ты думаешь, это тот труп, который уносили при нас?..
– Откуда мы знаем, что это был труп? А если труп, то почему этот человек спрятал для него булочку?
– А ты его спроси.
– Как же я его спрошу? Словарь-то у тебя.
Мэр снова крикнул. Ответом ему было лишь слабое эхо.
– Во всяком случае с виду это был явный труп, – сказала девушка.
– Может, они просто везли его в больницу.
– Вечно ты находишь всему неинтересные объяснения. В больнице ему ведь тоже не нужен хлеб.
– В слаборазвитых странах родственникам часто приходится носить больному еду.
– Испания – не слаборазвитая страна.
– Это ты так говоришь.
Они вроде стали ссориться, и мэр отошел от них к тому месту, где оставил отца Кихота спящим. Но таинственное исчезновение и воспоминание о приснившемся сне не давали мэру покоя, и он вернулся к «Росинанту».
Пока он ходил, молодые люди не без успеха проштудировали словарь.
– Camilla, – сказала девушка, но произнесла она это слово так странно, что мэр не сразу его понял.
– Ты уверена? – переспросил ее молодой человек. – Это скорее похоже на женское имя, чем на носилки. И вообще я не понимаю, почему ты искала именно это слово – «носилки». Ведь у них же не было носилок.
– Но неужели ты не понимаешь – так яснее! – настаивала девушка. – Разве в словаре найдешь такое слово, которым можно описать, что человека пронесли мимо нас за голову и за ноги?
– А что если просто посмотреть – «пронесли»?
– Словарь же дает глаголы только в неопределенном наклонении, но если хочешь, я посмотрю. Transportar, – сказала она, – Camilla.
Внезапно мэр понял, что она пыталась сказать, – но и только.
– Donde? [Куда? (исп.)] – спросил он, чувствуя, как его затопляет отчаяние. – Donde?
– По-моему, он спрашивает, куда, – сказал молодой человек и вдруг принялся на свой лад вдохновенно пояснять. Он подошел к своей машине, открыл дверцу, согнулся и стал словно бы заталкивать внутрь что-то тяжелое. Потом взмахнул руками в сторону Леона и произнес: – Унесенное ветром.