Выбрать главу

Австрийцы не хотят возвращаться к нацизму. Исторически это вчерашний день, в то же время существующий по соседству, как и соседи Йозефа Фритцля. Чтобы понять, почему нацизм до сих пор отбрасывает свою тень на эту страну, достаточно почитать некоего доктора Генриха Гросса. Это был еще один человек, довольный своим подвалом, в котором он хранил свои особые тайны.

Генрих Гросс умер в возрасте девяноста лет, умело избегая правосудия почти шестьдесят из них, в то время как государство осыпало его наградами. Хороший врач, он стал ведущим медицинским экспертом на уголовных процессах. Его часто показывали по телевизору, где на экране он занимал место за столом рядом с богатыми, знаменитыми и влиятельными венцами. Остроумный, тщательно подбирающий выражения, доктор Гросс считался душой общества. Покровители в правительстве предпочитали игнорировать его порочное прошлое, за которое он заслужил прозвище Коса. Его своеобразным урожаем были беззащитные дети. Он убивал их сотнями ради процветания господствующей арийской расы. Гросс работал в Шпигельгрундской детской больнице в Вене в 1944 году, где был непосредственным участником убийства детей, признанных «недостойными жизни». Прошло немало времени после того, как пушки смолкли, когда обнаружилось, что он держит мозги убитых им детей — так сказать, личную коллекцию — у себя в подвале, экспериментируя с ними вплоть до 1970-х годов. Стоявшие рядком в банках с формальдегидом детские останки наконец обрели покой в 2002 году.

Доктору Гроссу удавалось избегать преследования вплоть до 1950 года, когда он был приговорен к двум годам тюрьмы за соучастие в преступлениях нацистов. Но позднее Верховный суд пересмотрел вердикт. Гросс вступил в социал-демократическую партию и продвигался по службе, пока не стал ведущим невропатологом страны. Дело против Гросса было вновь открыто, когда в середине 90-х поступили новые свидетельства его деятельности. В феврале 1988 года дознаватели добрались и до частной коллекции доктора Гросса.

В 2000 году бывшие дети, пережившие Шпигельгрунд, вместе с родственниками погибших заполнили зал венского уголовного суда, чтобы посмотреть, как доктор Гросс в полотняном колпаке и серой пижаме медленно подходит к скамье подсудимых в сопровождении своего врача — и разыгрывает «карту Пиночета»: непригодность к судебному слушанию.

Он склонил голову, когда судья Карлхайнц Зеевальд спросил его: «Вы можете отвечать на мои вопросы?»

«С трудом», — ответил доктор Гросс.

Рейнхард Халлер, врач, дважды обследовавший доктора Гросса, довел до сведения суда, что его пациент страдает слабоумием и его умственное и физическое здоровье быстро приходит в упадок. Он сказал, что доктор Гросс перенес легкую мозговую травму, и указал на начальную стадию болезни Паркинсона. «Он ясно сознает, где он и почему». Но из-за ослабленной сосредоточенности и провалов в памяти ему будет крайне трудно переносить судебное заседание, если оно будет длиться более пяти-десяти минут.

После краткого перерыва судья объявил, что доктор Гросс неспособен к судебному слушанию, сказав: «Умственное и физическое состояние доктора Гросса значительно ухудшилось со времени последнего обследования. Если он не в состоянии следить за ходом расследования, последнее придется отсрочить».

Так он и остался безнаказанным убийцей, пока мирно не скончался в своей постели в декабре 2005 года. Какова же была высшая мера наказания австрийского правительства? Оно отобрало все данные им врачу-убийце медали.

После 1945 года в Германии, разделенной силами союзников, которые управляли своими зонами, гражданам и учреждениям был отдан приказ пройти процедуры денацификации, чтобы искоренить национал-социалистский образ мышления и черты. Попытки Австрии смыть «коричневую заразу» были куда более запутанными и необдуманными. Молодежь хотела знать, в чем состояли грехи старшего поколения, что их папы и дедушки делали на полях сражений в России, Литве, Польше, Греции, Югославии, Франции, Латвии, Эстонии и Голландии. В Германии семейных тайн не осталось, и на всех мужчин определенного возраста там глядели косо. Стремление к конфронтации с прошлым в интересах правды сплотило многочисленную бадермейнгофскую бригаду, которая искала возможности разрушить государство, зиждущееся на лжи и позоре. В Австрии дедушки были и остаются почитаемой кастой, и вопросы, которые следовало бы задать, так и остались незаданными. Австрия в одностороннем порядке наклеила на себя ярлык первой жертвы нацизма. Не случайно одной из первых групп, к которой обратился крайне правый политик Йорг Хайдер, была группа ветеранов частей СС. Он отдавал им дань уважения, которого, как он считал, они заслуживали, называя их благородными людьми. Австрийцы никогда не порицали Хайдера — наоборот, поддерживали, несмотря на отвращение, какое он вызывал во всем мире. Страна дружно отводила глаза в сторону, не задавая самых главных вопросов. Например, почему Хайдер живет в многомиллионном особняке и владеет обширным земельным участком.