- У тебя есть что-нибудь для Эндрю? - спросила она меня.
Она имела в виду открытку. Откуда они вообще взяли запасную открытку на день рождения? Неужели они в какой-то момент зашли в магазин и приобрели её именно на такой случай? Всё было спланировано до мелочей. Неужели я когда-нибудь смогу уйти домой и забыть всё, что происходит сейчас?
- Ты меня не слышала? - огрызнулась она.
И её сын, и я смотрели на неё. Её глаза были устремлены на меня; жгучая ненависть. Её сын проследил за её взглядом как раз вовремя, чтобы увидеть мою улыбку.
Не расстраивай его.
- Это для тебя, - сказала я, передавая поздравительную открытку.
Он выхватил её из моей руки и взвыл от волнения. И жест, и шум заставили меня подпрыгнуть.
Не показывай ему, что ты напугана.
- С днём рождения, - сказала я ему.
Он обнюхивал конверт, не зная, что с ним делать.
- Ты открой его, - сказала я. - Там открытка.
Он посмотрел на меня подозрительными глазами. Я осторожно протянула руку и взяла у него открытку. Он хмыкнул в ответ и во второй раз, когда я открыла конверт. Я вытащила открытку из конверта и протянула ему:
- Вот, пожалуйста.
Он посмотрел на мать и отца, потрясённый тем, что открытка волшебным образом появилась из коричневого конверта. Он снова взвыл и отобрал её у меня, разорвав в процессе - чисто случайно.
- Там написано: «Эндрю, с днём рождения! С любовью, Кристина, - сказала я ему.
Старушка улыбнулась, а её сын взволнованно бубнил.
- Ну, разве это не чудесно! - она хлопнула в ладоши, снова напугав меня.
Продержись ещё немного. Они сказали, что ты можешь пойти домой после вечеринки.
Я посмотрела на человека со свечами, он всё ещё рыдал, а свечи всё ещё тряслись. Я ненавидела то, что собиралась предложить, но у меня не было другого выбора. За мной никто не шёл; я была бы здесь в ловушке столько, сколько они хотели бы. Они сказали, что я могу уйти после вечеринки, и, хотя я сомневаюсь, что это правда, мне больше не во что верить. Ясно, что Бога не существует. Их возможная ложь - это всё, что у меня есть, и если я хотела закончить эту вечеринку, нам нужно было переходить к торту.
- Мы собираемся разрезать торт? - спросила я.
Оба родителя посмотрели на меня, удивившись, что я это предложила. Думаю, они решили - когда придёт время - я подниму шум, сказав, что им не следует этого делать.
- Ну... да. Это была бы хорошая идея, - сказала мама Эндрю. Она повернулась к мужу: - Хочешь разрезать торт для Эндрю? - спросила она.
Взгляд старика был устремлён на меня. Слабая улыбка появилась на его морщинистом худом лице.
- Может быть, наша гостья хотела бы получить такие почести? В конце концов, она, кажется, очень увлечена.
- Хорошо, - сказала я без колебаний.
- Хорошо, - старик встал и потянулся за ножом рядом со всё ещё дрожащим телом мужчины.
Он протянул его мне, держась за рукоять. Я схватилась за лезвие дрожащей рукой.
Сможешь убить их всех, прежде чем они остановят тебя?
Кристина встала. Все глаза в комнате были прикованы к ней, включая глаза так называемого «именинного торта». Старик улыбался. Он не верил, что она сможет это сделать; никто из них, и Райан был не исключением. Он тоже надеялся, что она этого не сделает. Она отошла от стола и подошла к тому месту, где стоял «торт». Пара мёртвых тел сидела перед тем местом, где она должна была быть, поэтому она оттащила их, позволив им соскользнуть со стульев и упасть на твёрдый пол. Эндрю хмыкнул с улыбкой, скрытой под раскрашенной маской, его позабавили трупы, соскальзывающие со своих мест. Кристина не обратила на него внимания. Она смотрела Райану прямо в глаза. Он качал головой, говоря ей слова; умолял её не делать этого. По его бледному лицу текли слёзы.
- Вы не обязаны этого делать, - сказал он. - Пожалуйста...
Кристина видела, что он напуган. Она также могла видеть, сколько боли он испытывал; шов в месте ампутации выглядел раздражённым и болезненным. Небольшая кровь просачивалась из крошечной точки, зашитой не так хорошо, как остальные.
Ему было больно, - вот что она постоянно говорила себе.
Ему было больно, но это было вопросом времени. Это было вопросом жизни и смерти. Было определённо, что, порежет она его или нет, Райана не будет. Оставить его там, плачущего и напуганного, только продлить его агонию.