Услышав щелчок металлического затвора, я развернулся, чтобы он снял с меня наручники. Он включил душ, а затем повертел ключом между моих рук и освободил их.
Я уронил мыло и опустился на колени.
Блядь, я наслаждался этой частью. Мое сердце колотилось от предвкушения того, как его член выскользнет из штанов.
— Ты хочешь мой член? — спросил он.
Я кивнул.
— Да.
Он не снял ремень, на котором висели дубинка и пистолет, а просто расстегнул молнию на брюках. Через отверстие я увидел белые трусы. И там же мелькнули темные волоски, прежде чем его член вырвался наружу.
М-м-м.
У него был не самый большой член. Но недостаток длины компенсировался шириной.
Он обхватил основание, проводя по головке, пока она не прижалась к моей щеке. Потерся им о нее, а когда проводил мимо моего рта, я слизал предэякулят с кончика.
— Подразни меня еще... вот так, — приказал он. — Заставь меня хотеть твой гребаный рот.
Он провел по другой щеке, следом за чем последовало еще одно быстрое облизывание языком.
— Высунь его хорошенько и растяни на всю длину для меня.
Когда мой язык высунулся изо рта, он провел кончиком по его центру, все больше капая своей соленой предспермой, пока не зашипел.
— Соси.
Я с наслаждением обхватил головку. По запаху мускуса догадался, что его смена подходит к концу. Я пробовал его на разных стадиях. Поскольку обычно у меня не было выбора, то не было и предпочтений. Мне нравился его член в любом состоянии.
Когда я сделал первый рывок вниз, к основанию, то увидел, как он достает пистолет из кобуры. Он снял пистолет с предохранителя и прижал дуло к моему лбу.
— Сделаешь какую-нибудь глупость, и я нажму на гребаный курок.
Это был не первый раз, когда он направлял на меня свой пистолет.
И с каждым разом мне это нравилось все больше.
И делало меня тверже для него.
Я распластал свой язык, погружая его в волоски, несколько раз обводя ствол, а затем поднимаясь к головке. Нуждаясь в большем доступе, я залез в его брюки и обхватил яйца, перекатывая их в ладони.
— Да, — стонал он. — Возьми глубже.
Мой член упирался в гребаные дешевые штаны, которые нас заставляли носить, и ткань царапала головку при каждом движении бедер. Я терял голову. Все, о чем я мог думать, это как заставить его член кончить, и как мне будет приятно вспоминать об этом, когда вернусь в камеру.
Снова нырнул вниз, и моя слюна потекла чертовой рекой к моей руке, обхватившей его яйца. Я использовал ее, чтобы мои пальцы были смазаны и могли легко скользить по его мошонке. Теперь у меня выработался ритм, и я сосал так сильно, как только мог. Это явно пришлось ему по душе, потому что он блеял, как ебучий козел.
Моя свободная рука перешла к нижней части его члена и дрочила эту часть, в то время как я продолжал держать губы сосредоточенными на верхней части. Благодаря сочетанию достаточного засасывания и подрачивания, он затвердел еще больше.
Мои стоны вибрировали на его стволе.
— Нахуй, — сказал он, отступая назад, пока его член не выскочил из моего рта. — Я хочу твою задницу.
Это были слова, которые очень пришлись мне по душе.
Встав, я сбросил штаны и уперся ладонями в стену.
Он придвинулся ко мне сзади и сказал:
— Раздвинь ноги.
Пояс моих брюк не позволял мне раздвинуть ноги еще больше, поэтому я достал одну ногу из штанины и отвел ее в сторону, увеличив расстояние.
— Ты уже делал это раньше?
Я знал, что он хотел услышать.
— Нет.
— Хорошо. Тогда все должно ощущаться приятно и туго.
Он прочистил горло и сплюнул, и я предположил, что слюна упала на его руку, чтобы мог растереть ее по своему члену. Затем я услышал, как он снова сплюнул, и капля попала уже на мое отверстие. У этого ублюдка был превосходный прицел.
Я оглянулся через плечо, чтобы проверить, почему все так долго.
Он наяривал член, смотря на мою задницу.
Когда наши глаза встретились, он сказал:
— Хочешь, я скажу тебе, что будет не больно?
Мы были примерно одного роста, поэтому не потребовалось много усилий, чтобы его член оказался на одном уровне со мной.
— Нет, — ответил я, — хочу, чтобы ты сделал мне больно.
Прежде чем я успел сглотнуть, он вогнал в меня весь свой член, и у меня перехватило дыхание.
Он казался больше, чем был у меня во рту. Я понимал, что это невозможно — просто это отверстие было теснее. Он отпрянул назад и подался вперед, его яйца шлепнулись о мою задницу, а затем он все повторил.
— Сильнее, — взмолился я.
Боли было недостаточно.
Это не давало мне того удовлетворения, которого я жаждал, и я знал, что оно не даст мне и того освобождения, в котором я нуждался.
Единственное, что могло помочь — это кровь.
— Дай мне свой нож, — сказал я. — Я знаю, что он лежит у тебя в кармане.
— Зачем он тебе?
Он даже не сбавил темп, когда задавал вопрос.
— Я хочу порезать себя.
— Что?!
Опираясь только на ступни, я задрал рукав, чтобы показать ему верхнюю часть плеча, где я нанес себе небольшие порезы.
— Теперь дай мне его.
— Ты хочешь порезать себя, — он перевел дыхание, — пока я долблю твою гребаную...
— Дай мне его! — выкрикнул я.
Когда он, наконец, сунул нож мне в руку, я поднес его ко рту и зажал пластиковый корпус между зубами, пока выдвигал металлический стержень. Когда лезвие было полностью выдвинуто, я прижал острие к бицепсу и провел им по коже. Кровь запузырилась в порезе и начала стекать по моей руке и медленно капать на пол.
Как же это прекрасно, блядь.
Начала образовываться небольшая лужица, и я уставился на нее, концентрируясь на ее красноте, пока он погружался в мою задницу. Я ждал, когда спадет напряжение, и разрядка пронесется по моему телу.