Она покачала головой так сильно, что мне показалось, что у нее сейчас закружится голова.
— Его не-е-ет.
Это было еще кое-что, что я чертовски ненавидел в наркотиках. Из-за них люди порой вели себя как гребаные имбецилы.
Я сжал ее щеки своими пальцами.
— Что ты имеешь в виду?
Она застыла.
— Исчез. Пуф-ф. И нет его.
— Ты что, блядь, убила его?
Хриплый вздох застрял у нее в горле, и она пролепетала:
— Не-е-ет.
Подняв ноги в воздух, она задвигала ими, словно ехала на велосипеде.
— Я потеряла его.
Она потеряла чертова ребенка?
— Я, блядь, не верю тебе, — сказал я ей, не отпуская ее щеки.
Хотя мой голос не повысился, я резко выплюнул эти слова ей в лицо.
Ее ноги наконец перестали двигаться.
— В ящике.
Она хихикнула.
— Рядом с духовкой.
Я встал с кровати и отправился на кухню. Когда нашел ящик, дернул за ручку — он выдвинулся до конца, и, сорвавшись с петель, упал на пол. Сверху лежали два листа бумаги с логотипом больницы в углу. Это был подробный отчет о проведенной процедуре, лабораторных исследованиях и результатах последних анализов.
Она действительно потеряла гребаного ребенка.
Судя по дате, это произошло почти два месяца назад, то есть сразу после того, как частный детектив сделал те фотографии.
Я вернулся в спальню и сел на то же место. При этом наклонился так, что мой рот оказался в нескольких сантиметрах от ее.
— Ты сделала это специально? Сунула в свою пизду что-то, что могло убить ребенка?
— Не-е-ет.
Она слишком долго тянула это слово.
— Я любила его. И его, и ребенка.
Девчонка говорила о Бородаче.
Но эта манда не любила его.
Если бы любила, не стала бы подвергать его жизнь опасности, продолжая встречаться с ним.
Если бы «Ачурди» узнали об их отношениях, они бы наняли меня, чтобы убить его. Тогда между моим лучшим другом и одним из моих крупнейших клиентов возникли бы серьезные проблемы.
Тайлер была просто эгоистичной шлюхой.
— Это было всем, что у меня оставалось.
Она повернула голову в сторону, и на ее нижней губе образовалась небольшая капелька слюны.
— Теперь... ничего нет.
Она потеряла единственное, что у нее осталось от Бородача. И у меня было такое чувство, что она захочет заменить это чем-то другим. Возможно, даже самим Бородачом.
Нахуй.
С тех пор как она появилась в его жизни, Бородач перестал быть самим собой. Я хотел, чтобы он снова стал таким же крепким орешком, каким был раньше. У меня не было времени на киску, в которую он превратился. У нас была работа, и наши клиенты должны были оставаться довольными, чтобы продолжать присылать нам заказы.
Бородач помог мне создать нашу тюрьму.
И не станет тем, кто ее уничтожит.
Тайлер должна исчезнуть нахуй.
Но я не мог сделать это в этой постели или где-либо еще в этом городе. Я поклялся никогда больше не убивать в Штатах после того, как прикончил мать Бородача. А значит, мне нужно было привезти Тайлер в тюрьму, и уже там покончить с ее жизнью.
Я вытащил свой телефон и набрал номер Диего.
— Слушай сюда, — сказал я, когда он ответил. — Через несколько минут я пришлю тебе адрес. Я хочу, чтобы ты ввел его в нашу систему и нашел ближайший аэропорт, где может приземлиться наш самолет. Запланируй полет и сообщи мне время, когда он прибудет. Я хочу, чтобы эта поездка не была зарегистрирована — сделай так, чтобы и журнал, и время полета исчезли.
— Без проблем, — ответил Диего. — Это все?
Тайлер пускала пузыри из своей слюны. Если я не отойду в другой конец комнаты, эти пузыри скоро станут темно-красными. Я встал и подошел к окну.
— Мне нужно, чтобы ты освободил двенадцатую камеру и приберег ее для меня. Кто бы там ни был, избавься от него. Я не хочу, чтобы аудио или видео выводилось на наш монитор, но хочу, чтобы все это сохранялось на отдельном сервере. Перенастрой наш монитор так, чтобы он транслировал двойное изображение с одной из других камер, чтобы ни одно видео не пропало с общего экрана. Понятно?
— Да. Мне нужно знать, в чем дело?
Я взглянул в сторону Тайлер. Из-за ее положения веревки на запястьях натянулись. Я был уверен, что они оставляют след — открытую рану. Настолько открытую, что из нее почти шла кровь.
Блядь.
— Нет, — ответил я.
— Тебе что-нибудь еще нужно?
Я повернулся лицом к окну.
— Когда мы будем в лодке, я напишу тебе ровно за пятнадцать минут до нашего прибытия. Если Бородач будет в тюрьме, у тебя будет в запасе время, чтобы отправить его наверх. Займи его, покорми, сделай все, что нужно, но он не должен быть внизу.
— Он в плохой форме, старик. Игрушка был охранником, пока тебя не было.
Это означало, что Бородач был обдолбан в хлам, как мне и требовалось.
— Диего, он не должен быть в тюрьме, когда я прибуду. Ты понял меня?
— Да, я позабочусь об этом.
Диего никогда не задавал много вопросов. Он выполнял все, что я ему поручал. Побольше бы таких людей, как он.
— Жди моего сообщения, — сказал я и завершил вызов.
Я вернулся к Тайлер. За время моего отсутствия на ее подушке образовалась лужа слюны. Она была намного меньше, чем лужи крови, которые вытекали из моих заключенных, но имела ту же форму.
Когда я убью эту пизду, я получу столько охуенного удовольствия.
— Отвези меня к Бородачу.
Я вздохнул.
— Ты хочешь этого?
— Угу.
Мне нравилось, когда я оказывался прав.
Эта сука определенно должна была умереть.
Пришло сообщение от Диего, что он не сможет отправить пилотов до вечера следующего дня, поэтому я продолжал накачивать ее седативными препаратами всю ночь и весь следующий день. Когда пришло время, я привез ее в аэропорт и ввел ей другую смесь, чтобы она проспала весь полет. По прилету в Венесуэлу, я вынес ее из самолета и перенес в нашу лодку, где нас ждал Игрушка. Когда мы были в пятнадцати минутах пути от тюрьмы, я отправил Диего смс с напоминанием о том, что ему нужно держать Бородача подальше от подвала. Он сразу же ответил и сообщил, что все готово.