И почувствовала боль.
А после — больше ничего.
Тьма нарастала, пока полностью не захватила меня.
Глава 37
Гек
— Лаван, — сказал я, стиснув зубы так сильно, что едва мог говорить, — если ты зайдешь в эту комнату, я убью тебя.
Она стояла в дверях, и ее чертовы глаза были полны слез.
— Но, сэр, я так беспокоюсь за Эйрин. С ней все в порядке?
Я прижал к себе тело Эйрин, которая неподвижно и безмолвно лежала на моей кровати.
— Лаван, — прорычал я, — закрой дверь и возвращайся вниз.
— Сэр...
— Лаван, закрой гребаную дверь!
Дверь мягко закрылась, и я услышал шаги Лаван по коридору, в сторону лестницы.
Я не шутил. Я хотел прикончить эту женщину.
И охранника тоже.
Когда на мониторе появилась запись, демонстрирующая парня с его руками на Эйрин, я не стал проверять, где находились Лаван и охранник. А бросился вниз по лестнице так быстро, как только мог, и когда он уронил Эйрин на пол, я набросился на этих ублюдков.
Сраные американцы.
Они вернутся домой со сломанными ребрами и подбитыми глазами. У одного из них теперь было только восемь пальцев, и я был уверен, что другой никогда не восстановит слух.
Я не играл в игры.
И не был мягкотелым.
Не когда дело касалось людей, которые были мне небезразличны.
Они выбрали не тот, блядь, бордель и не ту, мать его, девушку.
Только когда я уложил Эйрин в свою постель и осмотрел ее, чтобы убедиться, что ничего не повреждено и не сломано, отмотал запись назад и просмотрел все кадры. Когда первый парень подошел к Эйрин, Лаван была с клиентом. Она ничего не видела. Охранник был с группой парней, и его взгляд тоже не был прикован к Эйрин.
Каждый из них в тот момент выполнял свою работу.
Но мне было плевать.
Я организовывал работу с ожиданием чего-то лучшего, чем это. От своих сотрудников я требовал большего.
Пообещал Эйрин, что с ней ничего не случится ни в этом борделе, ни за его пределами.
И подвел ее.
Оба этих парня прикасались к ней. И трогали ее в месте, где она должна быть в большей безопасности, чем даже в моей собственной гребаной гостиной.
Если бы запись не привлекла мое внимание, или находись я в своей комнате, а не в офисе, я мог бы потерять ее.
Навсегда.
Мысль об этом подействовала на меня сильнее, чем следовало.
Я трахал ее каждый день с того момента, как она дала согласие на это. Мой член проводил так много времени в ее киске, что я запретил ей спать в гостевой комнате, и теперь девчонка проводила каждую ночь в моей постели. Мне больше не приходилось носить ее на руках по коридору. Если я хотел прикоснуться к ее пизде, я мог это сделать в любой момент. Если же я хотел ее попробовать, мне нужно было просто нырнуть с головой под одеяло.
Я наслаждался этим.
Целиком и полностью.
И не понимал, что все это, блядь, означало.
Зато понимал, что, когда она проснется, есть шанс, что все это может измениться. То, как эти ублюдки прижимались к ней, как лапали ее рот и задницу, вполне могло вызвать воспоминания о Мумбаи. Воспоминания, которые она пыталась забыть. И здесь, в месте, где, как я знал, она чувствовала себя комфортно, она снова чуть не стала жертвой торговли людьми.
Я услышал, как она вздрогнула, и ее рука шевельнулась. Затем ее затылок потерся о подушку. Оставался рядом, ожидая, когда она откроет глаза. Прошла почти минута, прежде чем это произошло.
И как только она очнулась, я сразу же заверил ее:
— Они ушли. И больше никогда не тронут тебя.
Я откинул волосы, упавшие ей на лицо.
— Как ты себя чувствуешь?
Ее грудь медленно вздымалась, и она выдохнула мне в лицо:
— Что ты с ними сделал?
Я был удивлен ее вопросом. Потому что полагал, что эти парни — последнее, о чем она захочет говорить.
Тем не менее, она заслуживала честного ответа.
— Я велел двум своим охранникам избить их.
Ее глаза блуждали по моему лицу.
— Они все еще живы?
— Да, живы.
Я чуть не рассмеялся.
— Ты решила, что я убью их?
Когда она повернула голову в сторону, из уголка ее глаза скатилась одинокая слеза.
— Я не знаю.
Она вытерла ее, прежде чем я успел это сделать.
Я не убивал.
Калечил, когда это было необходимо, но никогда, блядь, никого не убивал.
— Это произошло по моей вине, — сказал я ей. — Я дал тебе обещание, и я...
— Гек, прошу тебя, остановись.
Она снова посмотрела на меня. И потянулась к моей руке, которая теперь лежала на ее боку, поднося к своему лицу.
— Это не твоя вина. Ты был наверху и работал. Лаван была занята. И охранник тоже.
— Не оправдывай нас.
— Я и не оправдываю.
Я наклонился ближе, чтобы она могла прочувствовать мои слова, и прижался рукой к ее щеке.
— Когда я даю обещание, я его выполняю. Исключений не бывает. То, что случилось с тобой — непростительно. Кроме меня, никто в этом гребаном городе не имеет права прикасаться к тебе.
Она положила свою руку поверх моей.
— Что ж, это вполне может повториться завтра, потому что я непременно собираюсь вернуться к работе.
Эта девушка была гребаной сумасшедшей, если считала, что я позволю ей вернуться в зал и снова оказаться поблизости с клиентами.
— Нет, не собираешься.
— Гек, не спорь со мной.
Она немного приподнялась, и я заметил, что ей было больно, но не настолько, чтобы она издала хоть какой-то звук.
— Они не сломили меня, и те, что были до них, тоже. Я не могу оставаться запертой в спальне до конца своих дней. Что-то всегда будет происходить, и я буду с этим справляться.
— Ты не будешь работать в борделе, — прорычал я.
— Значит, ты меня увольняешь?
— Да.
— Тогда я буду работать бесплатно.