— Прекрасное, — продолжил Брейкер, и я почувствовала, как это слово осело у меня в животе.
— Наверное, — сказала я, наклоняя голову, чтобы скрыть жар, который я чувствовала на своих щеках.
— Эй, почему бы нам… не закончить на этом? — вмешался Шотер, откидываясь на спинку сидения, — уже поздно. У нас у всех была дерьмовая неделя. Мы сейчас достаточно далеко от города, чтобы не вызвать подозрений. До тех пор, пока никто не увидит ее лицо, — сказал он, слегка поморщившись, когда посмотрел на меня.
— Все настолько плохо?
— Ты все еще великолепна, — сказал он, улыбаясь мне.
— Все настолько плохо, — сказала я с кривой улыбкой, качая головой. Я все еще была слишком взвинчена, чтобы по-настоящему это почувствовать. Все было так безумно в течение такого долгого времени. Я не была уверена, что приду в себя, пока немного не посплю.
Минут через двадцать или около того Брейкер подъехал на грузовике к небольшому мотелю, который выглядел не так жутко, как мотель Жуткого Боба. Брейкер выскочил из грузовика и направился в офис с пачкой наличных, которые он достал из сейфа в своем доме.
Я изо всех сил старалась не таращиться на огромную кучу денег, которыми, казалось, обладали эти двое. Наличными. Я знала, что их работа хорошо оплачивается. И Шотер и Брейкер, по-видимому, были хорошо известны в своих кругах. Но все же.
Это было безумие.
Но опять же, в большинстве дней у меня едва хватало двух пятицентовиков, чтобы потереть друг о друга.
— Хорошо, — сказал Брейкер, открывая мою дверь, — у них была только одна комната с двумя кроватями, — сказал он с сожалением.
Я пожала плечами, выпрыгивая, чтобы помочь ему вытащить сумки из кузова грузовика. Шотер присоединился к нам и последовал за нами, когда мы вошли в комнату.
И внутри было на порядок лучше, чем у Жуткого Боба. На самом деле, номер выглядел недавно отремонтированным. Свежая бледно-сине-серая краска на стенах, темно-синие, все еще плюшевые одеяла на кроватях, плоский экран, белые занавески, новая плитка в ванной, незапятнанные ковры.
Я сделала глубокий вдох, слегка улыбнувшись. — Мне не придется спать, сидя здесь, — сказала я вслух.
— Что? — спросил Брейкер, наблюдая, как я иду в ванную.
Я включила свет, поморщившись при виде своего отражения. У меня появился синяк под глазом, засохшая кровь вокруг ноздрей и в трещинах разбитой губы. Я включила теплую воду, обмакнула мочалку и осторожно вытерла кровь. — Ты видел мотель Боба. Я ни за что не легла бы на одну из этих кроватей, — сказала я своему отражению.
Я прополоскала мочалку и оставила ее на стойке, прежде чем вернуться в спальню, чтобы увидеть, что телевизор уже включен, а сумки сложены в самом дальнем от двери углу.
Шотер одарил меня легкой улыбкой, поджав губы, прежде чем повернуться к Брейкеру. — Ключи, — сказал он, протягивая руку.
Брейкер полез в карман, достал ключи и бросил их в Шота.
Шотер схватил их, затем подошел ко мне и провел рукой по моей челюсти, а затем коснулся кончика моего носа. — Я вернусь через пару часов, — сказал он, затем подошел к двери и исчез.
— Куда он направился? — спросила я, глядя на Брейкера.
— Погулять на некоторое время, — сказал он, пожимая плечами.
— Но… почему? Это была его идея…
— Иди сюда, — сказал Брейкер.
— Это действительно не очень хорошая идея для него быть на виду, когда мы просто…
— Алекс, куколка, иди сюда, — позвал голос Брейкера, одновременно мягкий и требовательный, заставив мой живот перевернуться. Поэтому я пошла к нему. Он протянул руки и обхватил мое лицо, а большим пальцем коснулся моих губ.
— Ох, — сказала я, слегка улыбнувшись, когда поняла план Шота.
— Да, — улыбнулся в ответ Брейкер, — ох.
Глава 22
Брейкер
Я старался не отрывать глаз от дороги, пока вел машину. Потому что всякий раз, когда я смотрел на ее лицо и видел ущерб, нанесенный Лексом, я был в равной степени взбешен и хотел вернуться к Лексу, вытащить его из этого убежища (если он все еще был жив) и оторвать все его конечности, или также остановить машину, обнять Алекс и сказать ей, что я никогда не позволю никому снова поднять на нее руку.
Не в силах сделать ни того, ни другого, я просто смотрел вперед и продолжал ехать.
Но мы были в номере мотеля. Шота больше не было. Я держал ее избитое и окровавленное лицо в своих руках. И я больше не хотел с этим бороться.
Я опустил руки с ее лица по плечам, вниз по бокам и вокруг спины, нежно притягивая ее к своей груди, когда то, что я действительно хотел сделать, это обнять ее там. Но она сделала несколько подергиваний телом, и при ходьбе она морщилась. Ушиб ребер. Мне нужно было быть с ней аккуратнее.