- Мама…
Он был у её двери, и прикоснулся к ручке, даже то, что за дверью кто-то был, не заставило его остановиться.
- Мама, - позвал он снова, поворачивая ручку. Он слышал стоны, рискнув, мальчик зашел в комнату.
- Мама, с тобой все хорошо?
- Блядь.
Он услышал ругательство, и как кто-то поднялся с кровати. И Доминик натолкнулся взглядом на хмурого мужчину. Этот человек был тем, кто выругался.
- Ты не говорила мне, что у тебя есть ребенок.
Шатаясь, он вылез из постели, обнаженный, на нём была только цепь на шее, начиная судорожно искать свою одежду. Его джинсы лежали там, где сейчас стоял Доминик. В то время как он надевал их, Доминик смущено разглядывал его. Мужчина быстро промчался мимо Ника.
- Нет, малыш, не беспокойся о нем…. – она быстро погналась за ним, не стесняясь своей наготы.
- Иисус, Шейла, я не хочу трахать тебя, когда в соседней комнате находится ребенок. Слушай, я пришлю тебе деньги на следующей неделе.
Он надел свою рубашку, и, проведя рукой по волосам Доминика, вышел с комнаты.
- Ну же, Рэнди, не уходи. Он глупый маленький ребенок, он даже не понимает, что происходит. Позволь мне просто уложить его в постель, и мы продолжим наше веселье.
- Я думаю, что праздника достаточно, я устал трахать тебя. И, да, еще забыл сказать, не звони мне больше, когда закончатся деньги. Дикие скачки закончились.
Доминик подпрыгнул, когда входная дверь захлопнулась за мужчиной. Он не успел ничего понять, как ладонь матери оставила след на его щеке.
- Ты, глупый маленький мальчик! - закричала она, дергая малыша за волосы. – Боже, я знала, что тебя надо было убить, когда у меня был шанс!
Она еще сильнее дернула Доминика за волосы. Мальчик схватился за её руки, чтобы уменьшить боль.
- Мам, извини….
Паника начала охватывать его, когда он понял, куда она его тащит. Это было страшнее шкафа, куда она его запирала.
- Мама … Мамочка я так сожалею….я не хотел…правда. Мамочка, пожалуйста!
Взмолился он, от отчаяния видя, что она открыла дверь в подвал и потянула вниз по лестнице
- Мама….Мамочка…Пожалуйста …послушай меня!
- Ты такой же, как он! – Закричала она, освобождая себя от хватки сына. Он бросился к ней, опять цепляясь за неё. Но сколько бы он не старался, его сил в семь лет не хватало. Он не мог противостоять матери.
- Ты – урод, как и твой отец!
Она оттолкнула его и открыла металлические двери, забрасывая мальчика туда.
- Ты разрушил всё. Ты разрушил мою жизнь!
- Мамочка, прости. Я больше так не буду. Только не закрывай меня здесь снова. Я боюсь, мама. Тут темно…очень темно.
Доминик рыдал, кричал и тщетно бился своими кулачками в металлическую дверь. Он не мог дышать. Он задыхался. Он сдирал и ломал ногти до крови, мальчик рыдал в обволакивающей душной темноте, пока не провалился в темноту сознания.
***
- Я верю, что мы последний раз пришли к соглашению, и ты больше никогда не появишься на этом пороге. Думаю, будет достаточно тех денег, которые я тебе дал, исчезни из нашей жизни.
Уинстон Вирджил Армстронг властно смотрел на измождённую женщину, нетвёрдо стоящую на ногах. Деградация сочилась из каждой поры. Запах её пристрастия заполнил весь кабинет мужчины. Она была такой же, как и все остальные, появляющиеся на протяжении нескольких лет. Одна из глупых склонностей его сына - он любил женщин. И поэтому, когда к нему пришла одна из них и заявила, что она была жестоко изнасилована, ей сразу выписали кругленькую сумму. Уинстон сделал это, чтобы сохранить свою фамилию, если бы об этом узнали журналисты - был бы грандиозный скандал. Мужчина хотел сохранить будущее сына, ради которого он так долго трудился. Он и его отец работали очень много, чтобы построить свое предприятие.
Имя Армстронг было синонимом доверия, уважения, и крепких семейным ценностей у тысяч и тысяч потребителей, покупающих их продукцию. Если бы разразился скандал, то доброе имя было бы запятнано, разразился хаос. Кроме того, его сын должен был жениться очень скоро. Его невеста была наследницей одной из крупнейших косметических линий в стране. Скандал бы разрушил саму возможность брака. Этот союз принесет им много денег и выгоды. Поэтому Уинстон должен решить эту проблему, как подобает. Но он был наивным, думая, что ситуацию можно так легко исправить.
- Ну, я не избавилась от него, – она фыркнула возмущено, и поправила свой кардиган.
Нет, она, конечно же, не избавилась. Взгляд Уинстона прошелся по нескладному ребенку. Он больше не мог отрицать отцовство, невозможно игнорировать, что у него были эти пронзительные зеленые глаза, наследственная черта их семьи. Хотя уверенности до конца у него не было. Даже при наличии того, что мальчик имел потрясающее сходство с Грегори, когда тот был маленьким. Уинстон очень хотел внука, и признал его в мальчике, который стоял перед ним. Его брови нахмурились, он дальше принялся оценивать ребенка. На его бледном лице были видны ужасные синяки, и одежда, которая висела на его тревожно худой фигурке. Все симптомы недоедания и нездоровый вид показывали, что мальчик на грани жизни и смерти.