- Правильно. Развод.
Неизбежная смерть этого брака висела над головой Доминика, как лезвие гильотины. Если бы он попросил больше времени, то она опять бы думала, что он грязно играет. Потом представилась реальная картина того, как они судятся за нарушение этого чертова контракта. Деньги не проблема. У него их достаточно, и он всегда делился с ней, независимо от ситуаций, которые он подстраивал в прошлом. Он сделал глубокий вдох, ещё, разочаровываясь в том, что случилось с ней. Она связала его по рукам, когда требовала, чтобы он не вставал на её защиту, когда у него были все средства для этого. Теперь он глубоко сожалел о том, что убрал Джеймса. Если бы его охранник был там, этого бы не случилось.
- Да, развод – повторила она. – Ещё четыре месяца.
- Ты так старательно высчитываешь дни, - проговорил он, специально задевая её, разочаровываясь ответу.
Брови Идена сошлись.
- А ты разве нет? Я имею виду, что мы оба этого хотим.
На его губах сверкнула вялая улыбка. Он подошел к ней ближе и аккуратно заправил прядь волос ей за ухо, задержавшись рукой на её щеке.
- То, чего я хочу, это …. Не важно, - он наклонился и подарил ей мучительно сладкий поцелуй, поцеловав её в лоб. – Я всегда заботился о тебе, Иден,- признался он честно, отходя назад, - Только я ужасно показывал эту заботу.
Она сделала шаг назад и с дрожащим вздохом произнесла:
– Ну, это не имеет значения сейчас.
Это была чистая ложь, целая пропасть лжи. Девушка опустила глаза, зная, что он мог отличить правду ото лжи. И правда в том, что большая часть её радовалась этим словам, которые он так мягко произнес, и они достигли её глупого сердца.
- Нет,- пробормотал он, - Я думаю, это не так.
Он оставил Иден одну стоять в тишине на этой волне, которую принесла нежность его слов. Её ум находился в беспорядке мыслей, что не имели никакого смысла, девушка хотела, чтобы он вернулся и объяснил ей все.
- Я думаю, нужно было быть немного сильнее, - предупредила Дженна, её голос был охрипшим от крика-пения половину вечера. Они были в купальниках. На Иден был черный в красный горошек, а на Дженне темно-синий, который хорошо сочетался с её загорелой задницей. Клубника, текила и душистый, теплый, летний ветерок, в то время как в колонках играла музыка Блайндс “Semi-Charmed Life”, которую они знали наизусть. Это была их девяностая ночь, и за этот вечер они успели выпить четыре Маргариты, и они ещё пели каждую песню, и с каждым разом все хуже. Они не были пьяны, но Иден балансировала на уровне счастливой и навеселе, то есть, в двух шагах от абсолютного опьянения. Дженна была по другую сторону. Иден хохотала, смотря на блондинку, которая наткнулась на маленький бар, возвращаясь назад своей нетрезвой походкой, разливая прохладные пенистые напитки, которые находились в её руках.
- На, попробуй, - она вручила Иден то, что осталось от красного, клубничного напитка, садясь обратно на край бассейна, и опуская свои ноги в теплую воду.
Это была холодная текила с небольшими кусочками клубники. Иден пила маленькими глоточками. Это был последний и на этом пора заканчивать.
- Ты даже не притронулась к нему, - попыталась пошутить Иден, подталкивая плечом подругу. – Ты в порядке? – Спросила она, потому что Алекса приговорили к трём годам лишения свободы сегодня. Было не только нападение на Иден, что побудило судью дать такой срок. Также кульминацией стали мелкие кражи и торговля наркотиками, и много ордеров на его арест, которые, в конечном счете, решили его судьбу. Они пошли в суд сегодня днем, потому что, когда дали показания утром, выходя оттуда, Дженна была бледная и едва могла сказать что-то. Иден решила отвезти их в особняк.
Дженна пожал плечами.
- Я не хотела видеть его таким. Он выглядел старым, как будто его пожевали и выплюнули обратно. Он не был тем Алексом, которого я запомнила, тот Алекс … который смотрел на меня, ты его знаешь?
Она повернулась, чтобы посмотреть на свою лучшую подругу со стеклянным взглядом, надеясь, что она поймет, что Иден не знает, как ответить. Иден не знала, потому что для неё Алекс всегда оставался мудаком, который избивал её подругу. Она не знала, так как он был для неё куском дерьма. И она не имела даже понятия, о чем именно говорит подруга. Но это не значит, что она не могла сопереживать. На девяносто процентов эта Маргарита-ночь состояла из этих веских причин.