— Кошмар приснился, — сказал Гарри, наконец выдумав хоть что-то подходящее. — Не помню, что именно там было, но проснулся я весь на взводе и как-то неудачно завалился набок. Глупость несусветная, — заключил он с горькой усмешкой.
И в глубине души сильно пожалел о том, что всё на самом деле не обстояло именно так.
— И, надо полагать, этот твой кошмар никак не связан с тем, что вы с Норманом повздорили, верно? — заявила следом Виктория.
Гарри с удивлением поднял на неё глаза.
— Что он тебе рассказал? — не мог не спросить Гарри.
— Ничего, — тут же ответила Виктория. — Сам он мне ничего рассказывать не пожелал. Просто притащил тебя вчера бессознательного и всем настрого запретил из дома выпускать. А после свалил, без объяснений. Сволочь, — закончила она крайне недовольным тоном.
— А это тогда откуда? — кивнул Гарри на капельницу.
— Тоже Норман, — сообщила Виктория. — Оставил вместо себя какого-то незнакомого докторишку с идиотской фамилией. Тот тебя осмотрел и распорядился капельницу поставить. Утром уехал, но к вечеру обещал вернуться. И где только Уоррена в такое время носит? — посетовала она, упомянув о том, кого уже и в живых-то не было.
У Гарри всё внутри съёжилось, но внешне он постарался этого никак не показать.
— Ясно, — со вздохом произнёс он. — А про ссору тебе тогда кто рассказал? — продолжил он выяснять степень осведомлённости Виктории.
— А это секрет, — хитро ухмыльнулась Виктории. — У меня в Оскорп свои источники. Говорят, ты вломился к Норману на совещание и закатил там истерику?
— Вроде того, — не стал отрицать Гарри.
— Расскажешь, из-за чего? — без давления поинтересовалась Виктория.
— Не хотелось бы, — совершенно искренне ответил Гарри. — Это только между мной и ним. Прости, — извинился он, виновато понурив голову.
А Виктория потеребила его по волосам.
— Эх, что сын, что отец, — очень по-доброму сказала она. — Но ты хотя бы извиняешься, так что ещё не всё потеряно. Ладно, пока сам не захочешь, я не буду тебя об этом спрашивать.
— Спасибо, — от всей души поблагодарил Гарри.
— А теперь марш обратно в кровать, — потребовала Виктория, буквально силой уложив Гарри в постель. — Раз уж по твоей милости все мои планы на сегодня свернулись, буду сама следить за твоим постельным режимом.
Не давая и возможности возразить, Виктория подняла с пола одеяло и тут же накрыла им Гарри.
— Лежи, — строго распорядилась она. — Я пока пойду принесу тебе попить. Ты, кстати, голодный? — спросила она, уже поворачиваясь к двери.
— Жутко, — признался Гарри.
— Тогда скажу на кухне, чтобы чего-нибудь придумали. Я скоро, — пообещала Виктория и скрылась за дверью
А Гарри только и мог, что молча смотреть ей вслед.
Сколь бы мрачные мысли его только что ни одолевали, а Виктория одним своим появлением заставила Гарри поверить, что всё было не так уж и плохо. Гарри не знал, какой такой магией она обладала, однако был ей за это безмерно благодарен.
Не время предаваться отчаянию.
Гарри ещё должен был решить, что ему делать дальше.
Глава 19
Подтянув к себе очередную порцию жаркого, Гарри продолжил неспешно орудовать вилкой. Несмотря на неутихающий голод, ел он до того медленно, что поглощаемая им еда успевала остыть едва ли не раньше, чем он осиливал хотя бы половину тарелки. Однако Гарри это совершенно не беспокоило. Более того, он этого даже не замечал. Он и вкуса-то у еды особо не чувствовал. Организм требовал питательных веществ, и Гарри их ему давал. Только этим все его последние приёмы пищи и исчерпывались.
Прошло уже два дня.
Два дня тому назад Гарри очнулся в своей постели после «разговора по душам» со своим отцом. И на протяжении всего этого времени Гарри ни разу не выходил из дома. Собственно, как и отец в этом самом доме не появлялся. Гарри регулярно навещал приставленный к нему новый лечащий врач, однако сам отец с ним видеться явно не желал. И Гарри данное нежелание полностью разделял.
Его жутко раздражали и визиты этого нового докторишки с идиотским именем (это ж как надо не любить своего сына, чтобы назвать его Отто Гюнтер Октавиус), но поделать с ними ничего не мог. Воспоминания о том, что отец с ним недавно сделал, всё ещё были слишком сильны в Гарри, чтобы он вновь так открыто шёл наперекор его приказам. Гарри и представить было страшно, что ещё отец мог с ним сотворить в случае очередного непослушания.
Да и не только с ним, на самом-то деле.
Потому Гарри каждый раз спокойно позволял Октавиусу себя обследовать и утвердительно кивал, когда тот спрашивал, принимает ли Гарри свои лекарства. Те самые лекарства, которые Гарри ежедневно спускал в унитаз. Гарри понимал, что не понадобится много времени, чтобы раскрыть его обман, однако поступать иначе не мог. Во-первых, симбиот внутри него всё так же противился употреблению этой гадости, а во-вторых, Гарри и сам более не желал ничем себя пичкать. Хватит с него. Настала пора жить своей головой.