Я не спускаю с нее глаз, пока убираю руку, кончая на нее. Закончив, я быстро убираюсь.
Она выходит из душа, и я облизываю губы.
— Завтра, милая Клара. Пришло время тебе получить свое освобождение, — шепчу я.
Я смотрю, как она заползает в постель, натягивая на себя одеяло. Сон быстро погружает ее в сон, и я слушаю тихие звуки ее дыхания через динамики в моей комнате.
Мои глаза наконец закрываются, и мне снятся кошмары с ее ярко-голубыми глазами.
ГЛАВА 7
Клара
Кажется, я здесь уже несколько месяцев, но, вероятно, прошло всего около двух недель. Я пытаюсь отмечать стену каждый день, но не уверена, что слежу правильно. Ваш разум начинает играть с вами злые шутки, когда вы так долго находитесь в плену. Одиночество в большинстве случаев сводит человека с ума. Мне повезло, я привыкла быть одна.
Однако мне никогда не было так одиноко.
Небольшая часть меня с нетерпением ждет того момента, когда Эллиот подойдет поговорить со мной. Разве это не больно?
Я до сих пор не знаю, что он задумал для меня, но, увидев то, что я увидела прошлой ночью, я напугана еще больше, чем раньше.
Он убил человека.
Я не была уверена, что он делал, когда привел этого парня сюда и позволил ему уйти в лес. Мне было любопытно, и я стояла у окна и смотрела. Когда он ушел в лес вскоре после того парня, я никогда бы не подумала, что он вытащит его истекающим кровью. Болезненное любопытство взяло надо мной верх, и я оставалась у окна, пока он не вышел из сарая.
Мужчина был разорван на части, а я потеряла все, что было в моем желудке.
С тех пор он ни разу не появлялся у двери, и я начинаю задаваться вопросом, не потому ли, что он планирует для меня ту же участь.
Вчера вечером я пыталась расслабиться под душем, но это не помогло. Я почти не спала, потому что каждый раз, закрывая глаза, я видела, как Эллиот тащит истекающего кровью человека.
Теперь я точно знаю, что он собирается убить моего отца, и боюсь, что я тоже в этом списке.
Безумные мысли, которые у меня были о нем в последние две недели, теперь заставляют меня задуматься, не начинаю ли я сходить с ума. Его глубокий голос успокаивает меня. То, как он каким-то образом всегда знает, когда я сплю, чтобы доставить мне все необходимое. Я видела в этом заботливого парня. Я подумала, может быть, он меня привлек.
Что, черт возьми, со мной не так?
Он держит меня в заложниках, и мне интересно, наблюдает ли он за мной, пока я сплю.
Я вытираю лицо, сижу на краю кровати. Я уже не знаю, что с собой делать. Мне не нравится быть одной. Всю свою жизнь я чувствовала себя одинокой, и теперь я действительно одинока. Это ужасно, и больная часть меня желает услышать голос Эллиота.
Я встаю и смотрю в окно спальни, чтобы узнать, дома ли он, и замечаю его грузовик на подъездной дорожке. Я подхожу к окну в коридоре, но не вижу его снаружи.
Как я делаю каждый день, я хожу вокруг, проверяя каждую спальню. Я придумываю истории о том, кому они принадлежали и где они сейчас. После того, как Эллиот рассказал мне о своих бабушке и дедушке, я задумалась, может быть, комната мальчика принадлежала ему, а комната девочки — сестре.
На кухне мне нравится представлять, как готовятся небольшие ужины и маленькая семья за столом вместе ест.
Это все фантазии о том, чего я хотела, но так и не получила. Вещи, которых я явно никогда не испытаю, потому что мне никогда не выбраться отсюда живым.
— Клара?
Мой проклятый желудок кружится бабочками, когда я слышу его голос. Я подхожу к двери и сажусь на пол, прислонившись к ней.
— Да?
— Как тебе спалось?
Я закрываю глаза, чувствуя, как меня накрывает усталость. — Ну, после того, как я увидела, как ты убиваешь человека, я плохо спала, Эллиот.
— Он заслужил то, что получил, — шипит он.
Слеза скатывается по моей щеке, и я грубо сглатываю.
— А что я? — я шепчу.
— А ты?
Я делаю глубокий вдох и вытираю слезы, глядя на пожелтевшие обои с цветами, которые мне теперь слишком знакомы.
— Получу ли я то, что заслуживаю? — спрашиваю я.
— Как ты думаешь, чего ты заслуживаешь, Клара?
Иногда я не знаю, искренне ли ему любопытно или это своего рода проверка. Я поняла, что лучше быть честной, потому что он награждает меня угощениями и удобной одеждой, когда я такова.
— Я заслуживаю того, чтобы жить, — говорю я.
Он молчит, и слезы текут по моим щекам. Я думаю, он скорее тихий убийца.
— Расскажи мне о своем детстве.
Какого черта? Иногда он такой случайный, и если бы я не была так напугана сейчас, я бы подумала, что это было довольно забавно. Но я думаю, что он играет в какую-то интеллектуальную игру, потому что то, что он спрашивает меня о таких вещах, сбивает с толку и в некотором роде утешает.
— Было одиноко и без любви, — шепчу я.
— Мне нужно больше.
Я вздыхаю и закрываю глаза. — Отец не уделял мне внимания. Никакого. Никогда не разговаривал со мной, никогда не проводил со мной времени. Он никогда не проверял мою домашнюю работу и не ел со мной. Няни заботились обо мне, и он делал все, что делал.
— И что он делал? — спрашивает он.
— Поскольку я никогда не знала, где он был, и никогда не разговаривала с ним, я и не знаю. Может быть, трахался с новой няней, может быть, сидел в суде, может быть, путешествовал по миру. Понятия не имею, — отвечаю я.
Он спрашивает о моем отце, как будто у меня есть ответы. У меня их нет. Я понятия не имею, в какое дерьмо он ввязался. Я никогда не была причастна к тому, что он делал и куда бы он ни ходил.
— Ты когда-нибудь спрашивала, где он взял все деньги?
Гнев наполняет меня, когда я поворачиваюсь и смотрю на дверь. — Какого черта я должна это спрашивать? Деньги были зачислены на мой счет, и я ими воспользовалась. Он не пытался купить мою любовь, он просто платил мне, чтобы я держалась подальше. Кажется, ты знаешь о нем больше, чем я, так почему ты продолжаешь спрашивать меня, когда у меня нет ответов?
Злиться на человека, у которого явно нет проблем с убийством, наверное, неразумно, но меня уже держат против моей воли. Смерть в этот момент неизбежна.
— Тот гнев, который ты держишь, омрачит тебя, — говорит он.
Я безрадостно смеюсь, глядя на деревянную дверь. — Это твоя проблема?
— У меня нет проблем.
— Ты убил человека, — кричу я в дверь.
Он посмеивается, и я слышу, как стул, на котором он, должно быть, сидит, царапает пол. — О, мой нежный цветок, я убил много людей.
Я быстро отталкиваюсь от двери и упираюсь спиной в стену, а страх окутывает меня. — Сколько?