Монстр руин (ЛП)

— В этом нет ничего удивительного, — говорит она.

Я легкомысленно смеюсь. — Я рос, занимаясь охотой и ставя капканы. Это было нормально, естественно. Но однажды я поставил капкан слишком близко к району и поймал чью-то кошку. Она не умерла, но была ранена. В общем, они выдвинули обвинения, и меня посадили. Я не собирался причинять вред их кошке, на самом деле я пытался поймать лису, которая убивала кур, но никого это не волновало. Для всех я был долбаным ребенком, пытающимся убивать животных.

Я закрываю глаза, вспоминая тот день, когда я вошел в дверь колонии. Гнев и тьму, которые я чувствовал, я больше не мог сдерживать.

— Эллиот, — говорит Клара.

Я выхожу из своих мыслей и прочищаю горло. — Итак, я понимаю, каково это — быть запертым. Я понимаю, как это хотеть вспомнить, что такое свобода.

— И ты вышел и продолжил жить своей обычной жизнью, — говорит она, расстроенная. Я встаю и вытираю руки о джинсы.

— Нет, я вышел и обнаружил, что мой отец пытал, изнасиловал и убил мою младшую сестру, — говорю я, качая головой.

Я ухожу, прежде чем открыть дверь и притянуть ее к себе. Прежде чем я сделаю что-то, чего не должен. Прежде чем я поцелую ее изо всех сил.

Я сейчас слишком сырой.

Мои эмоции повсюду.

Эмоции, которым я никогда раньше не позволял беспокоить меня.

Эмоции, о которых я даже не подозревал.

Судя по всему, да.

Мое сердце колотится, когда я открываю шкаф и достаю бутылку виски. Открываю и пью прямо из бутылки.

— Чёрт.

Я просто впустил ее в свою темноту. Я просто затянул ее в глубины своего личного ада. Мне не следовало открывать рот, но у нее есть способ заставить меня выдать все мои секреты. У нее есть способ проникнуть мне под кожу.

Я не знаю, что будет завтра, но знаю одно… Надеюсь, она не ненавидит меня больше, чем сейчас.

Глава 11

Клара

я

не разговаривал с Эллиоттом со вчерашнего вечера, когда он рассказал мне о своей сестре. В его голосе слышалась настоящая боль, и это заставило меня что-то почувствовать.

Все утро я пыталась расшифровать свои чувства. Выяснить, что произошло между нами прошлой ночью.

Он открылся мне.

Он рассказал мне то, что, вероятно, не говорит многим людям.

Почему?

Однажды он сказал мне, что в этом мире есть люди, которые не заслуживают жизни. Что есть настоящие жертвы, которые заслуживают справедливости. Я думаю, он говорил о своем отце и сестре.

Мое сердце разрывается из-за него. Я даже не совсем понимаю, почему. Я знаю, что значит потерять того, кого любишь. После смерти матери я не знала, что со мной будет. Она показала мне любовь, комфорт и счастье. День, когда она умерла; все эти чувства умерли вместе с ней.

Эллиотту пришлось иметь дело не только с горем, но и с реальностью того, что сделал его отец.

Это изменило бы любого.

Из наших разговоров я знала, что с ним что-то случилось в детстве, но никогда не предполагала, что это что-то настолько ужасное.

Но оправдывает ли это его убийство людей?

Я понимаю гнев и боль. Я понимаю безнадежность.

Я просто не уверена, что понимаю лишение жизни.

Но говорят око за око. Вот что он делает.

Верно?

Я стону и плюхаюсь на кровать. Я пытаюсь сделать приемлемым тот факт, что этот человек убивает людей. Я влюбляюсь в него?

Нет.

Я не влюбляюсь.

— Клара.

Озноб пробежал по моей коже при звуке его глубокого голоса. Я знаю, что он разговаривает со мной через камеру, поэтому не встаю с кровати. Мне было любопытно, когда он вернется.

— Что?

— Какой твой любимый ужин? — спрашивает он.

Я качаю головой, пытаясь скрыть усмешку. Он такой случайный.

— Цыпленок Франчезе. А у тебя?

Он не отвечает. Проходит мгновение, и я думаю, что он ушел, пока его голос не раздается в динамиках. — Любимый алкогольный напиток?

— Что-нибудь с водкой, — отвечаю я, глядя в потолок.

— Есть ли что-нибудь, что тебе нужно или нужно?

Я сажусь, скрещивая руки на груди, и осматриваю комнату. — Моя собственная чертова кровать, — говорю я, качая головой.

— Тебе не нравится эта кровать?

Я закрываю глаза, убираю волосы с лица и вздыхаю. — Нет, это не неприятно. Это не моя кровать, это не мой дом. Это не мои вещи. Ты держишь меня в заложниках, Эллиот. Мне нужно уйти. Я хочу уйти.

Тишина.

Проходит несколько минут, и я плюхаюсь обратно на кровать. Чего он ожидал от меня? Я здесь так долго, что даже не знаю точно, сколько времени прошло. Дни сливаются воедино. Ночи стали длиннее и одиноки, чем когда-либо. Я скучаю по запаху своих вещей. Мне не хватает комфорта моего окружения. Я скучаю по Адель.

Возможно, я не чувствовал любви или принятия, но я была свободна, и это то, чего мне не хватает больше всего.

Несколько часов спустя я слышу, как шины Эллиота скрипят по камням снаружи. На улице сумерки, и как бы мне ни хотелось посмотреть в окно, я не делаю этого. У него может быть еще одна жертва, и я не хочу этого видеть. Я не хочу представлять, какие пытки он применяет.

Вместо этого я смотрю в окно спальни, надеясь, что не услышу никаких криков. Я убираю с лица свежевымытые волосы и вздыхаю, скучая по запаху шампуня. Одежду, которую предоставил мне Эллиот, я бы никогда не купила сама. В основном это леггинсы и футболки. Думаю, это нормально, потому что я никуда не собираюсь.

Я слышу, как дверь открывается и крутится. Страх берет верх, и я не могу пошевелиться, услышав его шаги.

— Клара?

Его голос так близко, и я ненавижу, что у меня учащается пульс. Мысль о том, что, может быть, в течение нескольких минут я буду общаться с людьми, волнует. Даже если это с моим похитителем серийного убийцы.

— Что? — спрашиваю я, все еще не зная, стоит ли мне выходить из спальни.

— Пойдем на кухню.

Мое сердце колотится от страха, когда я делаю несколько маленьких, неуверенных шагов. Я вытираю руки о черные леггинсы и выхожу в коридор. Он на кухне, я его слышу, но понятия не имею, какой у него, черт возьми, план. Он не выглядит злым, как в прошлый раз, когда приходил сюда, но я ничему не доверяю.

Я добираюсь до кухни и стою в дверях. Он повернут ко мне спиной, и я наблюдаю, как напрягаются его мышцы, когда он раскладывает еду на бумажные тарелки.

Я нервно сглатываю, заинтригованная тем, что он делает.

— Эллиотт?

Он поворачивает голову, и его темные глаза встречаются с моими. У меня украли дыхание, и я борюсь, чтобы вернуть его. Эллиотт продолжает воровать у меня частички, и я продолжаю это позволять. Но, черт возьми, он чертовски сексуален. Черная рубашка тесно облегает его мускулистые руки. На нем бейсболка, которая низко сидит на глазах, но почему-то делает их более выразительными.