— Сколько тебе было лет, когда ты потеряла маму? — он случайно спрашивает меня.
Я не хочу пить, но боль, которую я все еще чувствую, свежа. Я пью водку с лаймом и ухмыляюсь, потому что на вкус это не хуже ужина.
— Мне было семь, — шепчу я.
Он кивает, скрещивая руки. — Проще никогда не становится. Ты всегда чувствуешь эту потерю.
— Да, ты знаешь, — я нервно сглатываю, всматриваясь в его смехотворно красивое лицо. — Сочувствую твоей утрате, — шепчу я.
— Мне не нужно твое сочувствие. Я должен был быть здесь, чтобы защитить ее, — говорит он.
— Эллиот, это не твоя вина.
Боль, которую я вижу в его глазах, мне очень знакома.
— Скажи мне что-нибудь, Клара. У тебя когда-нибудь был парень?
Я не могу сдержать смех. Мне становится ясно, что, избегая одного, он вспоминает другое. Типичный парень, что странно, учитывая, что он совсем не типичный.
— Конечно. А у тебя?
Он смеется. Настоящий смех, и черт возьми, если это меня не устраивает.
— Нет, мне не нравятся парни, — говорит он с ослепительной улыбкой, которая заставляет меня хотеть увидеть это больше.
Он выглядит таким беззаботным и, смею сказать, невинным, когда на его лице такая улыбка. Это делает его еще более привлекательным, если это возможно.
Осознав свою ошибку, я качаю головой. — Я имела в виду, была ли у тебя когда-нибудь девушка?
— Больше похоже на приятелей по сексу, — говорит он.
Я наклоняю голову, попивая напиток. — Не любитель романтики, да?
Он ухмыляется, и я не могу сдержать улыбку.
— Я увлекаюсь многими вещами, Клара, — говорит он, и его голос становится глубже.
Мое чертово тело нормально реагирует на его сексуальный голос, но, видя, как темнеют его глаза и напрягаются мышцы при движении, черт возьми, мне хочется, чтобы он показал мне, чем он занимается.
— Значит, никаких тебе романтических ужинов и задушевных разговоров? — спрашиваю я.
Самая сексуальная полуулыбка, которую я когда-либо видела, отражается на его лице, и я таю еще больше.
— С подходящей девушкой.
Со мной что-то не так. Я теряю всякое чувство реальности. Я официально сошла с ума, потому что хотела бы быть его подходящей девушкой.
Глава 12
Клара
Мой странный вечер закончился, когда я вышла из ванной, а Эллиот ушел. Думаю, он не понимает простых вежливостей вроде прощания.
Я почти не спала, все время думая об ужине. Какой невероятно сексуальный Эллиотт. То, как его запах сохранялся еще долго после его ухода. То, как двигалось его тело, и выражение его смехотворно красивого лица. Но что не давало мне уснуть, что до сих пор не дает мне покоя, так это боль, которую я видела в его глазах, когда он говорил о потере кого-то.
Я прислоняюсь к дверному косяку, скрещиваю руки и осматриваю кухню. Я никогда раньше не ужинала дома в компании другого человека, кроме моей няни. Мой отец никогда не ужинал со мной. Все мужчины, с которыми я встречалась, всегда ели в ресторане, а не у них дома.
Это такая нормальная вещь, которую большинство людей считают само собой разумеющейся, но я жаждала этого всю свою жизнь.
Это не совсем так. У меня такое было однажды с мамой.
Она ужинала со мной. Она спросила, как прошел мой день. Она заставила меня почувствовать, что я значимая. Потому что для нее значила что-то.
Эллиот был прав: боль от потери кого-то никогда не проходит.
Я думаю о боли, которую увидела в его темных глазах, и отталкиваюсь от дверного косяка.
— Давай, Клара, посмотрим, права ли ты, — говорю я себе.
Разговариваю вслух сама с собой, потому что это то, что я делаю сейчас. Вот как я стараюсь сохранить здравомыслие. Это если что-то осталось.
Я открываю дверь в комнату маленькой девочки и вхожу внутрь. — Должно быть, это была ее спальня.
Эллиот упомянул, что это был дом его бабушки и дедушки, поэтому я точно не уверена, жил ли он здесь в детстве, но что-то мне подсказывает, что это была комната его сестры. Пусть даже только тогда, когда они были в гостях.
Я много раз осматривал каждую комнату, но так ничего и не изучила.
Когда я была маленькой, я заходила в свой шкаф и рисовала или писала на стенах. Няни говорили мне остановиться, но я этого не делала. Наверное, я думала, что, возможно, мой отец заметит.
Еще одна нелепая идея.
Я открываю дверь чулана и присаживаюсь на корточки, глядя на стены внизу. Легкая улыбка играет на моих губах, когда я вижу одно простое слово — Сара. Это написано детским почерком, и у меня сжимается сердце. В какой-то момент его сестра Сара оказалась в том же самом месте, где я сейчас нахожусь. В шкафу. Была ли она полна жизни, играя здесь, или пряталась?
Я провожу пальцем по написанному, и слеза скатывается по моей щеке.
— Мне очень жаль, Сара. Мне жаль, что ты так трагически пострадала. Надеюсь, теперь ты спокойна. Если ты все еще не знаешь, что значит быть любимой, поищи мою маму. Ее объятия были волшебными.
Я вылезаю из чулана, но оставляю дверь открытой. Ее письмо не должно быть скрыто.
Комната кажется полной жизни и счастья. Ярко-розовые стены с нарисованными на них радугами. Эта комната мне бы очень понравилась, когда я была маленькой девочкой.
Я беру мягкую лошадь с кровати и нежно глажу ее. Интересно, любила ли она лошадей или это была просто мягкая игрушка, которая приносила ей утешение? Он мягкий, и я уверена, что в детстве он стал отличным другом для объятий.
Ставя его обратно на кровать, я подхожу к комоду и открываю каждый ящик, полностью выдвигая его. Эллиот никогда не упоминала, сколько ей было лет, когда она умерла, но, будучи подростком, я прятала заметки и фотографии за ящиками комода. Это была гарантия, что никто никогда их не найдет, если не будет тщательно что-то искать.
Я выдвигаю все ящики, но ничего не нахожу, поэтому решаю проверить под кроватью. Опять же, я заглянула сюда, но не нашла того, что она могла оставить после себя.
Немного разочарованная, я вылезаю из-под кровати, ничего не находя.
Я оглядываю комнату и грубо сглатываю, чувствуя боль от ухода Сары. Я не знала ее, но, черт возьми, я верю, что она, должно быть, была кем-то действительно особенной.
Выйдя из ее комнаты, я иду в соседнюю комнату. Я думаю, что в детстве эта комната принадлежала Эллиоту.
Лесные зеленые стены и плакаты с животными кажутся ему именно тем, что ему хотелось бы. Он сказал, что охотился и ловил животных.
Я провожу пальцами по верху черного комода и осматриваю комнату. Здесь так же чисто, как и в любой другой комнате, и я на мгновение задаюсь вопросом, всегда ли он содержал свою комнату в чистоте или у него одежда была разбросана по полу, а с кровати свисали мокрые полотенца.