Итак, я встала немного выше и широко улыбнулась, сказав: — Не судите меня за грехи моего отца, и я не буду судить вас за его убийство.
Все четверо уставились на меня широко раскрытыми глазами, прежде чем впасть в истерику. Я знала, что победила их.
Я была права, потому что они пробыли здесь несколько часов, и это было очень весело. Я забыла, каково это — быть в компании не только Эллиотта. Это заставляет меня чувствовать, что моя жизнь начинает налаживаться, и, учитывая, что я не думала, что выберусь отсюда живой, это освобождает.
Эллиотт заказал еду, и Трейс поехал за ней. В своем катафалке. Этот человек водит проклятый катафалк. Надо быть кем-то необыкновенным, чтобы путешествовать на таком. Однако он необыкновенен, как и все они, самым удивительным образом.
Мы ужинали на кухне вокруг большого острова. Они подшучивали друг над другом, дразнили друг друга, как вы это делаете со своими братьями и сестрами. Их связь так ясно очевидна. Я почти завидую тому, что у меня никогда ни с кем не было такого. Конечно, у меня есть такие друзья, как Адель, но это не то, что есть у этих парней. Кажется, они способны смотреть друг на друга и понимать, что это значит. Это какая-то невероятная близость.
То, чего я жаждала всю свою жизнь.
Чем дольше они были здесь, тем больше они со мной разговаривали и даже начали немного дразнить. Хенли в какой-то момент даже пошутил, что Эллиотт может взять в заложники только девушку. Это должно было смутить меня или, по крайней мере, заставить меня чувствовать себя глупо, но этого не произошло. Я смеялась вместе с ним.
— Итак, та девушка, которая была с тобой в ту ночь, когда Эллиотт привел тебя в свое любовное гнездышко, она сходила с ума, разыскивая тебя. Не знаю, какую сюжетную линию вы, ребята, выберете, но, возможно, захочешь сказать ей, что ты не мертва, — говорит Фантом, потягивая пиво.
Я смотрю на Эллиотта, и он кивает. — После того, как мы обо всем позаботимся.
— Она мой единственный друг, — говорю я, оглядывая их четверых.
— Чушь — чушь, — говорит Хенли.
Я хихикаю, качая головой. — Я серьезно. Все, с кем я росла, боялись быть моими друзьями из-за моего отца. Это должен был быть чертовски красный флаг, — я закатываю глаза и продолжаю: — Но Адель никогда не была такой.
— У красивых девушек всегда есть компания друзей. Знаешь, драки подушками поздно вечером в сексуальных пижамах или те ночи, когда все пьяны и все хотят быть с одним и тем же парнем, — Хенли шевелит бровями.
Эллиотт кладет руку на мое обнаженное бедро, пока я смеюсь. — Да, на самом деле все это работает не так.
— Клара, черт возьми, почему ты должна убить мою фантазию, — говорит Хенли, качая головой.
— Ты чертов идиот, — отвечает Эллиотт.
— Ты смотришь слишком много порно, — говорит Трейс.
— Я буду тем, кто выслушает его жалобы после того, как мы уйдем, я не хочу ничего слышать, — добавляет Фантом.
Я смеюсь, глядя на них. Если бы я встретила их в логове зверолова, мне бы определенно захотелось с ними пообщаться. Они кажутся такими веселыми ребятами. Трудно поверить, что они убивают людей. Они не соответствуют ни одному профилю или чему-то еще. Если бы я увидела их вместе, единственное, что мне было бы интересно, это кто из них одинок.
Эллиотт сжимает мою ногу, и я смотрю на него. Он смеется вместе с Фантомом, и мне интересно, намеренно ли он пытается меня возбудить или делает это беспечно.
— Давайте вынесем эти напитки на улицу. Я хочу увидеть новый набор ножей Эллиотта, — говорит Хенли, вскакивая.
— Отличная идея, — согласна я.
Мысль о том, что я все еще могу выйти за дверь и почувствовать свежий воздух на своей коже, все еще не кажется реальной. Принять свою свободу не так просто, как я ожидала, но я надеюсь, что чем дальше я выйду за дверь, тем реальнее она станет.
Как только мы выходим на улицу, я следую за ними к сараю, из которого много раз видела, как Эллиотт выходил. Чем ближе мы подходим, тем больше я сомневаюсь и замедляю темп.
Эллиотт отпирает дверь и открывает ее, чтобы они могли войти внутрь. Я нервно сглатываю, стоя за дверью и глядя внутрь. Я знаю, что он здесь сделал, и мне пока некомфортно заходить внутрь.
— Черт, это здорово, — говорит Хенли, хватая длинный нож.
— Если ты порезался, тебе лучше смыть кровь, прежде чем идти накладывать швы, — отвечает Эллиотт.
Мои глаза бегают по сараю, когда меня охватывает шок. Это не то, что я себе представляла, даже близко. Здесь чисто, очень чисто. В воздухе сильно пахнет отбеливателем.
Стены все белые и блестящие, возможно, из какого-то пластика. С одной стороны стоят столы с ножами и разделочными досками. На дальней задней стене стоят огромные хромированные полки, заставленные такими вещами, как мешки для мусора и резиновые перчатки. Рядом с полками стоит огромный холодильник или морозильная камера. На противоположной стене от столов находится большая хромированная раковина с мылом для рук и множеством чистящих средств.
Но что действительно привлекло мое внимание, так это подъемник в центре комнаты. Сейчас он высоко, но вы видите, что его можно опустить. От стока под ней мой желудок сворачивается, когда я представляю ужасные вещи, произошедшие в этой комнате.
— В чем дело?
Я вздрагиваю, когда Эллиотт спрашивает, потому что я даже не видела, чтобы он шел в мою сторону. — Ничего, просто все осознаю.
Он запускает пальцы в мои волосы и наклоняет мою голову к своей. — Не ходи туда, детка. Это моя мясная лавка, куда я беру своих оленей.
Мои глаза прыгают между его глазами и нервно сглатываю. — Это еще не все, что здесь происходит, — шепчу я.
Он целует мои губы и отстраняется, глядя мне в глаза. — Нет, это не так, но здесь ты в безопасности. Со мной ты всегда в безопасности.
— Вы двое собираетесь устроить нам бесплатное шоу? — спрашивает Хенли.
— Заткнись, — рычит Эллиотт.
Я подавляю все нервы, которые чувствую, и киваю. — Я в порядке.
— Клара, ты когда-нибудь охотилась? — спрашивает Трейс.
Эллиотт отстраняется от меня, и я вхожу внутрь. Мое сердце колотится, но я улыбаюсь и качаю головой. — Нет, а ты?
— Да, иногда приятно помолчать, — отвечает он.
— Ты определенно много думаешь, пока тихо сидишь и ждешь, пока что-нибудь придет, — говорит Хенли.
Фантом, Эллиот и Трейс смеются, глядя друг на друга.
— Ты не можешь молчать достаточно долго, чтобы приземлилась птица, не говоря уже о том, что прилетел олень, — говорит Эллиотт.
— Заткнись, черт возьми. Я убил многих, — отвечает Хенли, прислоняясь к одному из столов.