— Я прекрасно знаю, что он делает, и как только он узнает, что его драгоценная дочь пропала, он прибежит обратно. Если только ты не хочешь поступить правильно и сказать мне, где он? — говорю я, садясь на стул.
— Я не знаю, где он. Я никогда не знаю. Думаешь, он прибежит за мной? — она слегка смеется. — Ты ошибаешься. Он оставит меня умирать. Он не заботится обо мне.
Да, черт возьми, верно.
Я вздыхаю, откидываюсь назад и скрещиваю руки на груди. — Клара, не считай меня дураком.
— Ты чертов дурак, если думаешь, что ему не плевать на меня. Тебе следовало взять его деньги, это привлекло бы его внимание.
Очевидно, она хочет защитить своего отца. Думаю, это ангельское существо еще более дьявольское, чем я думал.
— Скажи мне что-нибудь, Клара. Когда папочка забирает деньги и позволяет насильнику продолжать насиловать молодых девушек, тебя это волнует? Или когда он позволяет мужчине ходить по улице после того, как он почти до смерти избил его жену, ты задаешься вопросом, будешь ли ты следующей? А как насчет человека, который пытает собственную дочь, прежде чем изнасиловать и убить ее? Эти вещи тебя не беспокоят, да? Ты просто продолжаешь тратить эти деньги так, как будто ты их заработала, да?
Она продолжает молчать, и я вот-вот потеряю то немногое терпения, которое у меня осталось.
— Ты хочешь, чтобы он закрыл твое дело? — она шепчет.
Мое тело трясется от ярости от ее вопроса. — Так это работает? Сначала они приходят к тебе, а ты идешь к отцу?
— Что? Нет!
— Клара, я не терпеливый человек. У меня есть вещи, о которых мне нужно позаботиться, поэтому я собираюсь упростить задачу. Делай то, что тебе говорят, и все станет намного проще. Не отвечай вопросом на мои вопросы. Не заставляй меня делать что-то ненужное, — говорю я, доставая телефон, который жужжит в кармане.
— Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала. Мой отец не заботится обо мне. Я думала, что он может делать что-то ради денег, но никогда не ожидала, что это будет что-то вроде того, о чем ты говоришь. Любящий отец, которого ты думаешь, что видишь, не тот, кто он есть. Поверь мне, я не знаю, где он, и не знаю, когда он вернется. Пожалуйста, не наказывай меня за его грехи, — говорит она, плача, когда последние слова слетают с ее губ.
— Поверить тебе?
— Да.
Я вздыхаю, открывая ворота, чтобы впустить Фантома со своего телефона. Я вытираю лицо, стоя и глядя на дверь.
— Ты говоришь, что я не должен наказывать тебя за его грехи. В чем твои грехи, Клара?
Если она не хочет понести наказание за грехи отца, ей нужно иметь что-то свое.
— Подумай об этом, пока я не вернусь, — говорю я, оставляя ее.
Я спускаюсь по лестнице и слышу, как она стучит в дверь.
— Черт, — шепчу я, вытирая лицо.
Впервые в жизни я не уверен. Мне нужно, чтобы Фантом покопался и выяснил, правда ли то, что она сказала. Если бы Джастин Харт просто спроецировал образ любящего отца, мы, возможно, совершили ошибку, от которой не смогли бы уйти.
Это не первый случай, когда политик позиционирует себя как семьянина только для того, чтобы обнаружить, что он совсем не такой.
Если то, что она говорит, правда, я не могу отпустить ее и не могу убить невинную женщину.
Темным Ангелам необходимо встретиться.
Сейчас.
ГЛАВА 5
Клара
Самый большой страх сбылся.
Из-за него .
Моего отца.
Человек, биологически ответственный за меня.
И теперь я в плену. Из-за отца я буду страдать. Из-за моего отца я умру.
Часть меня всегда знала, что этот день приближается.
Хуже всего, то, что не позволяет мне подняться с пола у двери, ведущей на свободу, это то, что я не знаю, что произойдет. Мой похититель собирается оставить меня здесь запертым навсегда? Он собирается открыть эту дверь и убить меня? Он собирается меня пытать? Собирается ли он сделать со мной все то, что, по его словам, сделали люди, освобожденные моим отцом?
Я знаю, что мой отец не прибежит, когда узнает, что меня схватили, но, возможно, если СМИ пронюхают, у моего отца не будет выбора.
Он не сможет играть заботливого отца, если у него нет дочери, которую он мог бы любить.
Меня тошнит.
Меня сейчас стошнит на эти идеальные деревянные полы. Мне нужно найти выход.
Мой похититель снова исчез, и тишина ужасающая.
Не знаю, правда ли то, что он сказал о моем отце, но я бы в этом не сомневалась. Огромные суммы денег докажут это. Я знала, что он продажен, но не осознавала, что у него нет души. Я должна была знать, как он относился ко мне всю мою жизнь.
И теперь я буду платить за его грехи.
Хотя безликий мужчина за дверью хочет знать, в чем мои грехи. Если я скажу ему, что у меня есть грехи, я боюсь, что заплачу за это. Если я скажу ему, что у меня ничего нет, я боюсь того же.
Я нахожусь в ситуации, у которой нет счастливого конца. Я не выберусь отсюда.
Я чувствую, как кислота поднимается к горлу.
Я крепко зажмуриваюсь и несколько раз сглатываю, чтобы желудок не выиграл битву. Когда оно начинает успокаиваться, я вытираю слезы и медленно встаю.
Как бы я ни была напугана, сидение здесь мне не поможет.
Никто мне не поможет, кроме меня самого.
Если я хочу выбраться отсюда, мне придется найти способ.
Я мчусь по коридору в комнату маленького мальчика. Я выдвигаю ящики, проверяя, нет ли там чего-нибудь, что могло бы мне помочь. Я даже не знаю, что ищу. Я просто надеюсь, что когда увижу это, я пойму.
Ящики пусты, под кроватью ничего нет, а под матрасом только один предмет — журнал Плейбой .
Я оборачиваюсь и смотрю на окна. Меня охватывает первое волнение. Я просто открою окно, выкину из него все матрасы и прыгну на них. Я пытаюсь поднять окно, и у меня переворачивается живот, когда я не могу его сдвинуть с места. Я продолжаю пытаться, используя все свои силы и ничего.
— Фу!
Именно тогда я замечаю, что они не только закрашены, но и в них есть винты, гарантирующие, что их невозможно открыть.
Я вбегаю в спальню маленькой девочки и сначала проверяю окна. Это то же самое.
Наступает паника, когда я оглядываюсь в поисках чего-нибудь, чем можно разбить окно. Я бегаю из комнаты в комнату в поисках чего-нибудь достаточно прочного, чтобы его сломать, но все время оказываюсь пустым. Ни в одной из спален нет ничего, кроме постельного белья на кроватях. Окно этим точно не разобьешь.
На кухне есть стул, я поднимаю его и мчусь обратно в комнату с большим окном. Я швыряю стул в окно, и он улетает.