— В воде может что-то быть. Я не собираюсь пить что-то, от чего я могу потерять сознание или, что еще хуже, потерять сознание и потерять способность двигаться, — шепчу я.
Он ругается прежде, чем я слышу его вздох.
— Проклятые бутылки с водой не открываются. Как бы я в них что-нибудь подсунул? — спрашивает он.
— Откуда мне знать? Ты запер меня в своем доме, так что прости меня за то, что я не доверяю тебе, — говорю я, качая головой.
Я кашляю и тихо стону, потому что теперь меня убивает голова. Мое сердце колотится о грудную клетку, а глаза становятся тяжелыми.
— Клара, если бы я хотел причинить тебе вред, то это была бы не чертова вода. В холодильнике есть неоткрытый ящик. Я достал его из собственного холодильника. Я ни черта не пытался себе что-нибудь подсунуть, — говорит он.
Я смотрю на дверь и представляю, как он стоит там в черной шляпе. — Это ты в черной шляпе, не так ли?
— Я.
В моем животе кружатся бабочки, и я закрываю глаза. Что, черт возьми, со мной не так?
— Твой друг знает, что я здесь? — спрашиваю я.
— Он знает.
— Значит, мне теперь нужно беспокоиться о вас обоих? — спрашиваю я.
— Клара, у тебя есть вопросы, и я отвечу на них, если ты пойдешь пить воду, — говорит он.
Моя голова падает на дверь, и я стону.
— Ты ответишь на все, что я спрошу?
— В пределах разумного, — отвечает он.
Не в силах справиться с грохотом в голове, я сдаюсь. Иду на кухню и достаю из футляра бутылку воды. Я сжимаю его, чтобы убедиться, что ничего не вытекло, и убедитесь, что верх плотно прилегает. Когда оба оказываются хорошими, я открываю бутылку и делаю небольшой глоток. Он успокаивает мое горло, и я не могу не выпить больше половины.
Я беру с собой бутылку воды и сажусь у двери в коридоре.
— Я выпила немного воды. А теперь посмотрим, действительно ли ты сделаешь то, что обещал.
— Ну спроси меня кое о чем, — отвечает он.
— Ты собираешься меня убить? — спрашиваю я, сжимая в руке бутылку с водой. Не совсем уверена, хочу ли я знать ответ, но мне нужно знать, собирается ли он меня убить.
— Есть ли причина, по которой мне следует это делать?
Я ухмыляюсь на его вопрос. Ранее он сказал мне не отвечать вопросом на вопрос, но он сделал то же самое.
— Нет, если ты не хочешь наказать меня за то, что сделал мой отец, — отвечаю я ему.
— Мне нужен твой отец, Клара.
— Удачи, я хотела его внимания с тех пор, как умерла моя мать, но так и не получила его.
— Следующий вопрос, — настаивает он.
Он не хочет обсуждать мои отношения с отцом, что кажется странным, поскольку именно поэтому я здесь в ловушке.
— Ты собираешься убить моего отца?
— Да, с чертовой улыбкой на лице, — тут же отвечает он.
Я нервно сглатываю, потому что верю ему. И я не уверена, что я чувствую по этому поводу.
— Ты отпустишь меня? — спрашиваю я, мои кости дрожат. Мне не холодно, но в воздухе витает ледяной холод, который меня пугает.
— Мы до этого доберемся. Что еще? — он отвечает.
Я закрываю глаза, позволяя его глубокому голосу окутать меня. Это больно и извращено. Он только что сказал мне, что собирается убить моего отца, и все же я нахожу утешение в его голосе.
Должно быть, со мной что-то не так.
Как они это называют? Стокгольмский синдром? Это происходит со мной?
Нет, я хочу убить этого человека по ту сторону двери. И я сделаю это, если он когда-нибудь откроет ее.
— Сколько человек ты взял в заложники? — спрашиваю я.
Он смеется, и это вызывает улыбку на моем лице. Да, со мной определенно что-то не так.
— Если ты имеешь в виду, со сколькими людьми я разговаривал через эту дверь, то ответ — только ты.
— Ох, — шепчу я.
— Это тебя удивляет? — спрашивает он.
Я качаю головой и смотрю на дверь. — Ты шутишь, да? Конечно, меня это удивляет. Весь этот этаж построен для содержания заложников.
Он откашливается, но сразу ничего не говорит. Мне не должно быть любопытно, что он делает, но мне интересно.
— Этот этаж был оборудован для моей бабушки перед ее смертью. Это сделало ее последние месяцы лучше, — говорит он.
Он говорит правду. Я не знаю, откуда я это знаю, но я просто знаю. Возможно, он был создан не для того, чтобы удерживать женщин против их воли, но сейчас это то, что есть. Я не могу ослабить бдительность ни на капельку.
— Можешь ли ты сказать мне свое имя? — спрашиваю я.
— Эллиотт.
Не знаю, каким я ожидала его имени, но это было не так.
Эллиотт — изысканное имя. Не тот человек, который похищает пьяных девушек и привозит их к себе. Даже если я его первое похищение, он все равно нехороший человек. Как он может быть?
Верно?
— Сколько тебе лет? Кем ты работаешь?
— Мне двадцать шесть, и это все, что у тебя есть, — говорит он со смехом.
Он кажется таким нормальным, когда говорит вот так. Я прекрасно осознаю, что меня держат против моей воли и разговор ведется через дверь. Но здесь что-то происходит. Он доверяет мне личную информацию.
Это может быть хорошо или плохо, но сейчас я просто наслаждаюсь обычным разговором.
— Эллиотт?
— Что, Клара?
— Мне кажется, со мной что-то не так, — признаюсь я.
— Что ты имеешь в виду?
Я закусываю губу и закрываю глаза. Он не видит меня, но я все еще чувствую, что мне нужно спрятаться. Мои щеки краснеют от смущения.
— Мне нравится с тобой разговаривать, — признаюсь я.
— Значит, с тобой что-то не так?
— Учитывая, что ты держишь меня против моей воли, да, — говорю я.
— Клара, иди прими душ или ванну. Загляни в четвертый ящик комода в спальне маленькой девочки и возьми там пижаму. Пей больше воды и ешь что-нибудь. Даю слово, ничего не произойдет, — говорит он. — Но не пытайся сделать что-нибудь глупое.
При этом я слышу, как он спускается по лестнице.
Блин, почему я ему верю?
ГЛАВА 6
Эллиотт
Пройдя через большую деревянную дверь логова звероловов и взглянув на Лоуэлла. Он не занят, но повсюду разбросано несколько человек. Лоуэлл кивает, давая понять, что ребята меня ждут.
Я киваю, направляюсь к своему офису и вижу ребят, ожидающих за столиком неподалеку. Никто ничего не говорит, пока я открываю дверь. Они следуют за мной внутрь, и я запираю за нами дверь. Книжная полка с книгами о баре и папками с чистыми бумагами не имеет истинной цели, кроме как спрятать нашу комнату.
Как только она открывается, мы все входим внутрь, и я закрываю ее за собой. Мы садимся за стол, и я вытираю лицо, ожидая увидеть, что нашел Фантом.