К рассвету две головы, покачивались в такт шагов, когда ученик возвращался домой. Вскоре они заняли свои места, на каменной стене трапезной. Аркуэн не одобрял кровожадности подопечного и каждый раз брезгливо морщился, отправляя испачканного Мерлина мыться. Но даже ванна, доверху наполненная феями родниковой водой, не могла отбить тошнотворный запах крови, что буквально пропитывал его тело.
12
Эльф и гном.
Кульминацией способностей Мэрла, в возрасте двенадцати лет, было состояние транса, в ходе которого он мог создавать своих двойников. Все начиналось с похолодания кончиков пальцев, затем нестерпимый холод распространялся по рукам, ногам, сердце начинало замедлять свой бег, тоже словно замерзая. Тело становилось легким и податливым, от него начинали отделяться тени.
Minua, attea,……tolto,…quainea.
Десять, только десять? Мерлин ты сегодня не собран.
Помахивая полупрозрачными крылышками у самого носа висела малюсенькая фея, звонко смеясь она шаловливо ткнула его в тонкие ноздри стебельком лаванды. От чего мальчик громко чихнул и десять созданных им фантомов растворились в сырости подземного воздуха.
Ego, farn.
Грубиян. Предлагаешь мне убраться, когда не создал ничего нового! Десять едва заметных образов. И этим ты хочешь впечатлить королеву Мэб?
Мэрл сделал глубокой вдох, мысленно приказав себе успокоится и попробовать снова.
Carin?
Подал голос учитель.
Давно готов.
Он лег на пол, мысленно отключая чувства и принялся отделять одну тень, другую. Неясные образы дрожали отплывая к стенам подземелья, у Mэрла дрожали от напряжения веки: двенадцать, пятнадцать – неясных его копии все появлялись, застывая в невиданном параде двойников. Все сложнее было контролировать каждую тень, точно он сейчас балансировал на очень тонкой веревочке, одно неосторожное движение и упадет.
Девятнадцать.
Мысли и желания копий разрывали его напряженный мозг. Телепатически он посылал импульсы всем и каждому одновременно, заставляя приобретать их все более ощутимые черты, уплотнял тела, принуждая шевелится. Пока последнее поучалось плохо и все девятнадцать идентичных Мэрлов двигались рывками, качались из стороны в сторону, натыкались на стены и соседей. Мальчик лежал как мертвый, работая только над созданными его сознанием проекциями.
Фея озабоченно потрогала его лоб и умоляюще взглянула на эльфа. Так далеко он еще не заходил, кожа была холодна как лед, губы посинели, вскрикнув, хранительница подула на отмороженные пальчики.
Транс сегодня был необыкновенной силы.
Брови почти сошлись над переносицей, подопечный старательно пытался контролировать свои создания, но они, достигнув пика реальности, начинали расплывается туманом. Мэрл скреб ногтями по камням пола пытаясь сохранить иллюзию, быстро теряя силы. Больше половины фантомов уже превратились в дымку, он начал судорожно дышать, пытаясь удержать оставшихся, его мозг взорвался от последнего усилия и признал поражение. Глаза распахнулись.
Farea?
Почти шепотом обратился к сидящему в глубине комнаты эльфу, едва переводя дыхание от испытанного напряжения. Внезапно он соскочил с квенья, и начал не замечая, говорить на синдарине. Эльф поморщился.
Elo!
Спустя час пришел гном. Как всегда, деловито отодвинул один из камней основания башни и влез в образовавшийся узкий лаз. С достоинством короля неторопливо обмахнул темно-коричневый костюм из замшевой кожи гигантской землеройки, уселся на вынутый камень, опершись руками о колени.
Казукан казакит –ха.
Kазан аи мену.
"Достала эта коротышка. Провались ты со всеми своими гномами".
Мэрл широко улыбнулся и отвесил церемониальный глубокий поклон. Он почтительно щёлкнул каблуком ботинок и присел на пол. Быть выше гнома, а особенно мастера горного дела, не полагалось. Тот покровительственно протянул руку, возложив кисть на темную длинноволосую макушку.
Гриндал.
Вовсе не гриндал. – Мэрлу не нравилось когда портили прическу. Сравнить его шевелюру с грязными космами гномесс, тем более что она благородного коньячного цвета, а не как у этих толстух: соломенно – рыжая.
Хазкал.
"Достал"!
Он вывернулся из под руки, с трудом подбирая слова, поинтересовался визитом позднего гостя. Вчера он успешно закончил определять все известные коротышкам камни и металлы, обрисовал в общих чертах их свойства и характеры, а затем полдня демонстрировал единство с ними. Заговаривал золото, принуждая металл выползать из подземных жил прямо в руки, обольщал свинец и олово заставляя размягчится под взглядом, взывал к мифрилу, и по единому почти неслышному человеческому уху звону, точно угадывал его тайное укрытие. Гном был в полном восторге от таких поразительных успехов ученика, обещая на завтра устроить небольшую попойку. А вместо этого притащил с собой только огромный, обтянутый потрескавшейся кожей, старинный том.
"Жадина".
Гномий язык – кхуздул, давался ему сложнее всего, таинственный по своей природе, плюс полное отсутствие терпения крошечного учителя, только подливали масла в подземный светильник взаимного нетерпения. Иногда уроки заканчивались безобразной дракой и даже в этом случае, гном оставался при своем мнении.
Крон? - Поинтересовался Мэрл.
Даммаз крон!
О,- уже на своем родном языке, протянул ученик. - Книга обид. Видать здорово вас обижали, раз такой пухлый отчет собрался. Мне это следует заучить?
Гном кивнул.
За одну ночь?
Гном снова кивнул и внимательно посмотрел на Мэрла.
Согласно этикету столь длинная беседа требовала небольшой пирушки.
Ад гуз?
Вежливо поинтересовался хозяин. Дословно это можно было перевести – пить будешь? У гостя заблестели глазки, и он тот час вытащил из объёмистого кармана штанов – огромную кружку в виде искусно обработанного черепа гоблина.
Ногарунг.
Мэрл с уважением плеснул на самое дно костяного бокала немного огневиски, что воровали для него домовики. Сам не пил, почти, в редких случаях, только на гномьих уроках. Сейчас был именно такой случай и лучезарно улыбнувшись, приложился к горлышку бутылки, шутливо отсалютовав ею в сторону гнома.
Гриздал.
Еще бы отцовское столетнее вино, приходится тратить на всякую шваль.
Грог.
"Сам ты грог, полная бездарь. Не нравится не пей, тоже гурман, трачу на тебя выпивку, а ты даже имя свое сказать не хочешь"!
Чувствуя как спиртное подбирается к холодному разуму, Мэрл слегка откинулся в кресле и сцепив руки в замок положил их на колени. Не отрываясь гном допил свою чашу, протянул руку за добавкой. Спустя некоторое время они пели – похвалу мифрилу, соревнуясь в разнообразных красочных эпитетах металлу. Затем перешли к соревнованию в криках и чем громче орал гном, тем сильнее вторил ему еще неокрепшим голосом мальчик, старательно вырывая из общего ора твердые звенящие согласные. После каждой неудачной попытки правильного произношения получал внушительную оплеуху и вскоре урок стал походить на простейшие, кабацкие ругательства.
Грумбаки!
Ваток!
Уфди!
"Рыжий мерзавец, он сказал, что я извращенец, а как тебе это" -
Верит!!!!
Громко выплюнув, взвился в гневе Мэрл,
"Что съел старый маразматик, не знаешь, где забыл свою кружку"?
Внезапно они замолчали, обиженно глядя друг на друга.
Извини, я действительно уфди.
Сказать такое гному, было равносильно подписанию смертного приговора. И действительно бородатый учитель едва справился с залившей его щеки краснотой, ошарашено глядя на ученика. В голове вертелось только одно – «и где он таких слов набрался?» Молча допив остатки огневиски полез в подземный проход.
Даммаз ванрак.