Теперь их было трое.
Лили распростёртая на земле.
Обезумевшее животное.
Мерлин на одном колене.
В последнее мгновение, когда до груди Лили оставалось пара дюймов, юноша успел отвести золотой рог своим, неизвестно откуда появившемся посохом. Гарри давно не видел в его руках этого магического жезла, но почему-то знал: тот всегда при нем. В минуту смертельной опасности, когда уже не было другого выхода, сын обнаружил свое родство с древними.
Противостояние человека и животного усиливалось.
Не давая погрузить оточенный костяной кончик рога в сестру, Мерлин держал на весу всю массу существа. Взбесившийся конь, сделал попытку вырваться. Он мотнул гривой, осев на задние ноги, освободился, но только затем чтобы бросится вперед с удвоенной яростью. Юноша ждал, и поэтому попытка была более короткой.
Столкнувшись рог и посох выбросили сверкающий салют искр, точно мечом Мерлин с размаху ударил магическим жезлом коня по голове. Тот шарахнулся в сторону, и зажмурив глаза, в третий раз ринулся на них.
Волшебники стояли пораженные невиданным зрелищем.
Сама Минерва едва оправившись от болезни, бессильно держалась за руку мистера Беккета, напряженно следя за схваткой. Алая Мэрилин уже отразила несколько атак, по прежнему не давая оружию единорога коснутся девочки, закрывая её каждый раз своим телом.
У Гарри отказали ноги, он тяжело опустился на траву, не в силах выносить весь кошмар происходящего.
Мерлин словно не понимал страха, отчаянно кидаясь на молниеносные выпады золотого рога.
Мы должны что-то сделать!
Лесли вдруг преисполнился решительности. Но Минерва схватила и его за руку.
Нет! Не мешай!
В свечении магического марева, потрескивали искры не разовравшихся до конца силовых импульсов. Человек и животное, разум и безумие, боролось и никто не хотел отступать. Прижав древко посоха ко лбу единорога, Мерлин теснил него, почти соединившись лицом с потемневшим от пота противником, шаг за шагом отодвигая взбешённое существо от Лили.
Гарри вдруг сообразил что ему надо делать, пересилив слабость он добежал до дочери и стараясь не попасть под копыта, вытащил её из схватки.
Она была холодна.
Мерлин, Мерлин! - Молился он, неся родную к бежавшей ему навстречу Поппи.
Какому именно Мерлину он молился было не важно, главное это было неровное, едва слышное дыхание его девочки. Отец опустил Лили на землю, предавая её заботам школьной колдведьме.
Поддержите голову.
Мадам Помфри поднесла к еле вздрагивающим ноздрям резко пахнущую соль. По лицу Лили начал разливаться румянец, видя это Гарри тоже начал дышать ровнее. Он стоял на коленях, держа в объятьях дочь и боялся разжать руки.
Крики становились все громче.
Даже Поппи отвлекшись от массажа ладоней все еще не пришедшей в сознание девочки, обратила внимание на них.
Мистер Поттер, вы можете отнести Лили в медицинскую комнату?
Её губы были совсем белые. Гарри проследил за взглядом. Гадая, что так могло напугать волшебницу.
Мерлин промахнулся.
На какой-то сантиметр.
Но промахнулся.
Посох скользнул по гладкому боку коня, не причинив ему вреда. И его бездействие оказалось роковым. Пронзая живот мальчика, единорог поднял его тело высоко в воздух и выбросил вверх. Мерлин послушно кувыркнулся в воздухе и раздался глухой звук, точно открыли пустую банку.
Нашпиленный на золотой рог до основания, так что окровавленный кончик торчал из спины, Мэрл уронил посох на траву, и последний раз дернувшись, замер.
Как и все зрители.
Нагруженный тяжелой ношей, единорог медленно пошел к лесу.
Ему вслед полетели запоздалые заклинания, но древнее существо только отмахивалось длинным хвостом. Арт и Каме бросились за ним, не соображая, только под воздействием гнева. Они почти инстинктивно, соединили два своих посоха и произнесли древнее проклятие, веля единорогу остановился. Чертя кровью звезду, Каме нараспев громко читал мертвые тексты книги призыва магической силы, Арт подняв посох держал его над головой друга создавая невидимую привязь для коня..
Ата. Атаени. Ананеси.
Завывал Каме
Энои. Эни. энери.
Вторил эхом Арт.
Единорога затягивало в нарисованную пентаграмму, он сопротивлялся, но невидимые силы тащили его под сень черной магии. И как только он оказался над кровавыми письменами - Мерлин очнулся. Все еще пронзенный рогом он зашевелился.
Друзья изо всех сил, поддерживали магический круг, не давая единорогу ни единого шанса спастись в лесу. Пригибая морду с густой пеной у губ к земле, животно упало на колени. И осторожно поползло прочь. Золотой кончик медленно выходил из спины, Мерлин бледный как смерть, освободился. Из двух пробивных отверстий в груди и животе текла густая алая кровь. Не обращая на это внимания, и даже не пытаясь зажать страшные раны, вершитель нашел взглядом единорога и сделал знак магам отойти подальше.
Арт и Каме нерешительно повиновались.
Гарри больше не мог выносить конца поединка. Он сосредоточился на Лили, смотря только на её губы почти бегом понес дочку к зданию школы. В больничном покое было тихо, точно ничего и не произошло. Он опустил девочку на крайнюю кушетку и сел рядом на стул. Сжав пальцы в замок.
Будь прокляты эти опасные конкурсы. К чему соперничество! Разве нам нельзя жить в мире!
Шатаясь, он свалил со стола колдведьмы какие-то склянки и по запаху найдя опий, выпил весь пузырек.
Мистер Поттер, мистер Поттер!
Его били по щекам и трясли. Гарри с трудом разлепил глаза. Сразу три Минервы озабоченно мяли его мантию. Гарри ухмыльнулся и шутливо погрозил волшебнице пальцем.
Не надо..
Мистер Поттер! Да что же вы наделали! Разве можно такое пить, да в таком количестве!
Вскоре Гарри почувствовал как его куда-то несут. Куда-то кладут. Ощутил легких холодок простыни и успокоенный заснул. Последние что запомнил это – далекий звук – пум, пумм!
Звук шел с пола.
В памяти всплыла окровавленная рука с намертво зажатом в кулаке выломанным золотым рогом. Который, ударяясь о камни, производил такой пугающий звук – пум, пумм….
Гарри в последний раз бессмысленно улыбнулся и заснул.
Утром маг почувствовал себя значительно лучше, тем более что Лили сидела рядом и держала поднос с горячим кофе и маленькими хогвартскими булочками. Отец потер лоб, виновато посмотрев на нее. Лили не заметила его смущения, улыбаясь совсем как Джинни, протянула ему чашку.
Это подкрепит тебя.
Гарри кивнул и стал пить маленькими глотками бодрящий напиток. Его поместили в отдельной палате, рассчитанной на одного пациента. Чувствуя себя немного одиноко, после того как Лили пошла отнести поднос на кухню, он спустил ноги и выбрался в общий зал. Первое что бросилось в глаза, сидящие в строгом порядке - граф Фомор; Талиесин; эльф Аркуэн с пресным, ничего не выражающим лицом; чернявая, маленькая женщина, о ней Гарри ничего не знал; смуглый «фейри», и как его полная противоположность, по соседству, абсолютно белый Малфой.
Точно собрались на похороны.
Это впечатление усиливалось стоящими на коленях двумя ирландками, в мятых мантиях. Те молились, каждый раз кланяясь в сторону кровати сокрытой за школьными ширмами. Гарри приблизился к молчащим посетителям, его появлению никто не удивился. Только Аркуэн молча встав, развернувшись засветил магу в челюсть, Гарри не удержавшись больно шлепнулся на попу. Эльф так же молча сел на свое место. Мимо пробежали мадам Помфри и доктор из больницы святого Мунго мистер Томас. Оба скрылись за ширмой. Слышался напряженный шёпот и потом стон, еле слышный, но прозвучавший подобно раскату грома. Ожидающие встрепенулись, из за занавесок вышла заплаканная колдведьма и покачала головой. Брюнетка закричала резким, грубым голосом кидаясь на нее. Эльф перехватил Мэб.
Мы бессильны. Магия чистого существа – смертельна для порождений тьмы.