Грейфия и сама не поняла, что у неё появилась такая же полуулыбка. То, как Риас закутывалась в бордовое пламя, то, как это пламя ластилось к девушке и словно просило только указать, что и кого атаковать, просило разрешения и благословения своей госпожи присоединиться к песне, что звучит здесь. И девушка дала своё разрешение.
С огромным свистом радостное пламя чистого разрушения стало обрушиваться на этих разумных, что посмели напасть на их госпожу. Впрочем, это пламя было радо просто выполнять пожелания своей госпожи, оно радостно журчало, словно вода, и перетекало из одной формы в другую, чтобы всем своим гневом обрушиться на врагов.
Немногие смогли спастись от гнева… Диодора Астарот, потомок Вельзевула, а также член «Бригады Хаоса», сильный демон, поведавший на своём веку многое… Но происходящее вокруг него просто не поддавалось осмыслению.
Обычно он постоянно щурится, но сейчас его глаза были широко распахнуты и он впитывал в себя всё, что происходит в этом месте, с жадностью губки. Его фигуры, бывшие монашки, были около господина и банально не знали, что делать. Как им сражается с этим? Убежать они тоже не могли: тот барьер, что появился, не давал им уйти.
Конэко, как дикая кошка расправила свои ушки и хвост, что уже начал разделятся. Она постепенно становится двухвостой, как и её сестра. Девочка уже повзрослела и смотрела на своих врагов, как на мышей, с которыми не ведут светских бесед.
Молниеносным движением она за один прыжок преодолевает расстояние до первой фигуры Диодоры, которая, не успев даже пискнуть, оказывается разорванной на две неравные половинки. Тут же за этим следует удар золотого пламени, горящего в руках Конэко. Молниеносный бросок — и вторая фигура вспыхивают этим пламенем, сгорая. В пространстве слышится крик агонии, но даже этот крик вплетаются в песню, что звучит в этом месте.
Новый крик ознаменовал кончину ещё одной бывшей монашки — её разбитая голова встретилась с камнем. Пространство осветила вспышка света, а затем раздался звук выстрела — и тело следующей девушки было разорвано на кусочки.
Конэко бросила взгляд на парня, который взглядом загнанной мыши смотрел на её окровавленные руки. Она облизала свои когти и сплюнула — кровь имела мерзкий вкус, и она даже не хотела её дальше пробовать.
Увидев эту картину, парень стал истерично приказывать своим фигурам, что остались живы. Девушки были парализованы от страха, но стали направлять своё оружие на Конэко. Сама же кошка только фыркнула и исчезла с небольшим хлопком, чтобы появиться сзади парня и оторвать ему голову. К сожалению, подобное не прошло и парень успел отреагировать на молниеносный выпад… что ж, он сам захотел с ней поиграть.
Золотистая сфера огня вспыхнула в пространстве, и парень, недостаточно быстро отпрыгнув, получил свою порцию урона, а его одежда вспыхнула, загоревшись. Конэко не ему дала даже шанса отвлечься от неё. Снова молниеносный выпад — и новая монашка падает замертво с распоротой грудью. «Не повезло девушке, попалась на пути», отстранённо отметила кошка краем сознания. Основное же сознание просчитывало все дальнейшие действия даже на не шаг, а на как минимум десятка два шагов вперёд.
Девушка изогнулась и правой рукой выпустила волну золотого пламени, а левой отправила в полёт небольшой камень, что насквозь прошил руку, которой прикрылся парень. Он вскрикнул от боли и попытался призвать свою силу… К сожалению, он потерял на доли секунды, Конэко, которая появилась сзади него с небольшим хлопком.
Поначалу она просто хотела ему свернуть шею, но перестаралась. Его голова с широко распахнутыми глазами и торчащим из неё позвоночником — это стало последним, что увидели девушки перед своей смертью. Нет, Конэко их не убивала — их убила потеря своего господина. Они были осквернены, отлучены от церкви и кинуты на самое дно.
Они всё видели и знали, находясь на затворках собственного тела и разума. Они бились в цепях, что были созданы фигурами зла, они падали вместе со своими телами. Чистые души, которые извратили… чистые девы, которых изнасиловали. Изнасилованные и грязные, они просто не захотели больше жить.
Сознание каждой из них, лишившись оков, просто отказалось жить, и их сердца просто отказались дальше биться. Остатки сил, что были в их телах после разрывания оков, отреагировали на истинное желание, убив их. Смерть была для них избавлением, и их души, единственные непорочные в этом месте, были подхвачены общим хороводом душ, кружил внутри барьера, только, будучи невинными, они попали в другой кристалл Атрума.