Удивленно уставившись на влетевшего в комнату ребенка, пацан понял, что раскрыт и дальнейшее его будущее зависит от того, как быстро он сможет скрыться. Подхватив уже расстегнутые и спущенные штаны, насильник выбрал единственный из существующих выход – окно. Общежитие выходило в густой бор, в котором можно было спрятаться и переждать. Однако, решив, что полностью дезориентированная Лани ему сейчас ничего не сделает он, второпях, не задал себе один очень важный вопрос. Если сейчас в дверях стоял только маленький мальчик, то как довольно тяжелая деревянная дверь оказалась впечатана в стену напротив прохода?
Лазарис появился рядом с уже было прыгнувшим в окно парнем как призрак. Трансформация изменяла только ноги, но натренированное за год занятий тело не подвело. Схватив парня обеими руками за левую ляжку, Лаз с силой потянул его обратно. Упавшее на пол тело тут же вскочило и занесло руку для удара. Навстречу ему, нацеленный прямо в нос полетел мысок правой ноги. В этой жизни мальчик ни разу не дрался, но душа еще помнила армейскую муштру и пять лет занятия муай-тай в старших классах. Так что при поддержке нечеловеческой силы мышц и суставов нога с хрустом впечаталась в лицо незадачливого насильника. При этом что-то громко щелкнуло и Лаз ощутил страшную боль в большом пальце ноги, принявшему на себя практически весь урон.
Тело его противника обмякло и осело на пол. Вбежавший через пол минуты в комнату Лазарг обнаружил страшную картину. Верхняя половина сломанной пополам двери лежала на полу, а нижняя вошла глубоко в стену, где и застряла. Возле измятой кровати сидела тихо плакавшая Лани, придерживая руками уже практически ничего не прикрывающую блузку. Около окна в неестественной позе лежал неизвестный парень. От его лица уже практически ничего не осталось. Бывшие еще минуту назад ярко сиреневыми глаза сейчас исчезли под многочисленными кровоподтеками. Над ним в форме зверя стоял Лаз и пинал его здоровой, левой ногой. Он приговаривал про себя что-то на неизвестном Рыцарю языке, периодически переходя на язык Кристории. По тому, что понятные Лазаргу слова были грязнейшими ругательствами, неизвестная часть тоже не была чем-то приятным.
Лазарг так и застыл в проходе не в силах сдвинуться с места. Ему на ум пришел тот момент, когда Лаз пролетел мимо него на головокружительной скорости и страх, овладевший всем его телом. Глупая, совершенно неуместная в подобной ситуации мысль назойливым комариком жужжала у виска:
‘Мы явно сильно ошиблись, назвав его просто Дьяволенком’.
*** *** *** *** ***
-«ЧТО ОН СДЕЛАЛ!?»
-«Пытался изнасиловать сестру мальчика».
-«Да какого черта он вообще учится у нас в Академии!?»
-«Господин ректор, это не просто парень, а сын одного из наших больших спонсоров».
-«Серьезно? тогда понятно, как такая мразь просочилась. Что с ним сейчас?»
-«С кем именно?»
-«С этой тварью, естественно. Лазарис, как я понимаю, в порядке, как и его сестра».
-«Он в Академическом госпитале. Кроме перелома трех ребер, руки, ключицы и челюсти, у него также трещины еще в шести костях, выбито восемь зубов, все лицо в порезах и ушибах, а глаз, в который пришелся один из ударов еле удалось спасти».
-«Да, знатно наш маленький вундеркинд его отделал… Пусть скажет спасибо, что жив остался».
-«На самом деле вы не далеки от истины. Если бы один из ударов был чуть сильнее, то парню сломало бы кадык».
-«В этом маленьком теле живет настоящий зверь. Не знаю, что будет с ним в будущем».
-«Вы о настоящем подумайте. За него скорее всего придут просить».
-«Пусть приходят, мне есть что им сказать».
Глава 22. Умение проигрывать, вечеринка и молчаливое понимание.
Следующие пару дней до начала каникул Академия гудела как растревоженный улей. Сын Графа Шо, студент среднего класса А факультета ведения бизнеса, Дук Шо, был схвачен во время попытки изнасилования пожелавшей остаться анонимной ученицы. Хотя Академия не называла конкретного имени, после сопоставления некоторых фактов студенты, находящиеся в момент инцидента в гостиной общежития младших S классов смогли установить личность жертвы. А дальше всё довершило сарафанное радио. На идущую по кампусу Лани оглядывались, сочувствующе качали головами, но тут же отворачивались от ее взгляда.
Проведенное самой Академией расследование постановило, что Лаз не сделал ничего, что выходило бы за рамки дозволенного. После чего граф Шо явился к ректору Савойну Листеру лично. Наедине, за закрытыми дверями у них состоялся следующий разговор: