В случае с человеческими монстрами, психопатами и серийными убийцами, чьи тела редко радикально отклоняются от нормы, маркеры становятся менее очевидными. Тем не менее, визуальные маркеры их чудовищности все равно широко распространены. Например, убийцы из фильмов-слэшеров часто носят маски, которые скрывают или лишают их человечности. Убийцы из таких плодовитых франшиз, как "Хэллоуин" или "Пятница 13", почти никогда не появляются без масок, а еще более вопиющий пример - маньяк с бензопилой из "Техасской резни бензопилой" (1974) в маске из человеческой кожи, чтобы не оставалось сомнений в его чудовищности. Даже персонаж Ганнибал Лектер в своем самом культовом появлении в фильме "Молчание ягнят" (1991) закрыт сковывающим устройством, которое маскирует его лицо в монструозную гримасу. В отличие от предыдущих примеров, маска Лектера - не его собственный выбор, но эффект на зрителя остается тем же.
В качестве более тонкого примера можно привести становление психопата в кино, Нормана Бейтса из "Психо" (1960), который может казаться неприметным, но в конце фильма его чудовищность становится заметной. Бейтс страдает от раздвоения личности, поскольку проекция его давно умершей матери управляет его действиями и толкает его на убийство. Таким образом, чудовищность Бейтса основана на внутренней гибридности, которая проявляется во время перехода к финальному кадру фильма: На совершенно "нормальное" лицо Бейтса накладывается мумифицированный череп его мертвой матери. Поначалу его тело может показаться незаметным, но монтаж фильма маркирует его на внедиегетическом уровне, то есть не в реальности фильма, но все равно видимым для зрителя. Фильм "Психо" (1960) часто упоминается как поворотный пункт в жанре фильмов ужасов, ознаменовавший переход к более психологическому типу ужасов (например, Дерри 27). Возможно, последующие жанры серийных убийц и фильмов-слэшеров повторяют изменения, произошедшие с монстрами в конце XVIII века, заменив монстра-тело на монстра-мораль. Тем не менее, эти киножанры по-прежнему в значительной степени опираются на визуальные маркеры чудовищности.
Визуальные маркеры, прикрепленные к телу монстра, несомненно, играют решающую роль в определении его чудовищности, но эта характеристика может найти выражение и в звуке. Нечеловеческие или просто неожиданные звуки или речевые обороты также могут служить маркерами чудовищного отличия. Более того, постановка монстра, мизансцена, также влияет или поддерживает маркировку чудовищности. Фильмы ужасов используют ряд устоявшихся приемов, таких как освещение, ракурсы камеры и монтаж, чтобы создать ощущение угрозы. Взгляд камеры скрывает, изображает и показывает чудовищное тело понемногу, чтобы повысить напряжение, используя то, что Ханич называет "предполагаемым ужасом" (109). Эта стратегия усиливает различие чудовищного тела, поскольку один только его вид становится загадочным и экстраординарным. Кроме того, саундтрек, как внедиегетический элемент, дает зрителям подсказки, как читать эти сцены, поскольку угрожающие крещендо или какофония также сигнализируют о чудовищности.
До сих пор я фокусировался на том, как выглядит и звучит монстр, как маркеры чудовищности, задуманной как физическая. Лишь немногие фильмы ужасов остаются на этой стадии, и действия монстра в повествовании также функционируют как ключевые маркеры чудовищности. В рассказах ужасов, как правило, речь идет об актах насилия, которые невозможно примирить с нормальной жизнью, будь то из-за непонятных мотивов, стоящих за ними, жестокости или масштаба казни, или нарушения табу, таких как каннибализм, как в фильмах "Техасская резня бензопилой" (1974) и "Молчание ягнят" (1991). Это решающий шаг для моральных монстров, поскольку монстр-тело уже устанавливает свою девиантность одним только внешним видом. Если разложившиеся мертвецы восстают и ходят, это уже означает чудовищное нарушение категорий и развитие, несовместимое с нормальностью. Когда ходячие мертвецы начинают охотиться на живых, это лишь повышает ставки. Однако, как ни странно, в зависимости от контекста можно превратить действия или характеристики, прочно укоренившиеся в нормальности, в маркеры чудовищности. В фильме "Вторжение похитителей тел" (1956) именно холодная рациональность отличает инопланетных захватчиков, похожих на людей, и поэтому в контексте повествования она используется как маркер чудовищности (см. главу 4). Спокойное, дружелюбное поведение, таким образом, может нести в себе столько же угрозы, сколько и клыки монстра.