Тимур был сыном Эраста Альгенштейна и моим однокурсником. Внешне похожим на отца, необщительным, малость высокомерным. Мы с ним общались лишь на уровне «привет-пока».
— Я желаю ему удачи, господин Альгенштейн, — произнес я, надеясь как можно скорее закончить разговор. — Надеюсь, практика Тимура будет очень успешной.
— Спасибо тебе, Артем, — глава Древа Альгенштейнов улыбнулся, показав желтые кривоватые зубы и обдав меня несвежим дыханием. — Я также желаю, чтобы ты удачно прошел первую практику.
К счастью, на этом наша беседа завершилась. Кивнув мне и профессору Громову, Эраст Альгенштейн отправился дальше по коридору. А я уперся взглядом в массивные двери Зала Телепортов, глубоко вдохнул и двинулся вперед.
Помещение, из которого мне предстояло отправиться в Янтарное Яблоко, было просторным и ярко освещенным залом овальной формы. Повсюду на приземистых гранитных постаментах с пятью ступенями высились большие клетки из серебра с голубоватыми вкраплениями энигмара. Возле одной, ближе к центру, стояли мои родители, и, увидев их, я в очередной раз подумал, как прекрасно они смотрятся вместе.
Обоим на вид не больше тридцати пяти. Папа высокий, широкоплечий, с каштановыми волосами, голубыми глазами и открытым лицом. Многие говорят, что когда я вырасту, то стану его копией. Уже сейчас, глядя в зеркало, я понимал: в этих утверждениях содержится немалая доля правды, что очень меня радовало. Отец всегда был для меня примером — и как маг, и как человек, и как глава нашего семейного Древа.
Мама — настоящая красавица. Статная, с густыми рыжими волосами, светлой кожей и зелеными глазами. Не раз и не два на всевозможных приемах для магов я слышал, как о ней шепчутся, называя «настоящей белой ведьмой». И да: магический дар моей матери был очень силен, а направляла она его исключительно на благие дела.
— Господин Игнат, госпожа Ольга, — с нотками церемонности произнес профессор Громов, когда мы подошли к моим родителям.
Я не удержался и посмотрел на клетку-Телепорт, куда мне вскоре предстояло зайти. Сердце тут же заколотилось с удвоенной силой. Однако показывать волнение я не собирался. Нечего… Настоящий маг должен принимать испытания с достоинством и отвагой — это был один из важнейших моментов, который я усвоил, обучаясь в академии.
— Здравствуйте, Константин Ильич, — почти одновременно ответили папа и мама, улыбаясь моему куратору, который в свое время обучал и их.
— Ну что же… — профессор Громов задумчиво кашлянул и ободряюще подмигнул мне. — Я считаю, что Артем полностью готов. Он получил все необходимое, мастер Страд уже ждет мальчика, поэтому предлагаю не затягивать с телепортацией. Как говорится, долгие проводы — лишние слезы.
Родители мои были полностью с этим согласны, и уже через несколько секунд я стоял в закрытой клетке, сжимая ручку саквояжа и чувствуя, что начинаю потеть — верный признак волнения и напряжения.
«Все будет хорошо, — мысленно повторил я. — Еще пара минут — и я познакомлюсь с мастером Страдом, магом, который спас родной мир от очень серьезной беды. Проходить практику под началом такого человека — честь».
Собственные мысли приободрили, и я с улыбкой повернулся к родителям. Папа в ответ кивнул, мама послала воздушный поцелуй. Профессор Громов тем временем приводил Телепорт в действие.
Никогда прежде мне не доводилось перемещаться на такие расстояния, но я много читал про путешествия сквозь пространство. Они абсолютно безопасны и безболезненны. В крайнем случае, может перехватить дыхание, словно на «американских горках». Именно поэтому, ощутив жар и ломоту, я встревожился, а разум кольнуло мыслью: что-то идет не так…
Послышался рокот, клетка Телепорта задрожала. И этого также не должно было происходить…
— Константин Ильич? — нахмурившись, отец шагнул вперед. К моему куратору, на лице которого читалась растерянность. — Что происходит? Телепорт неисправен?
Ответить профессор Громов не успел. Рокот перерос в оглушающий гул. Телепорт окутало едким дымом алого цвета. Я же в этот момент упал на колени и съежился от адской боли во всем теле. Желудок сжался. Горло сдавило мерзким спазмом. Глаза и мозг, казалось, начали кипеть. Сердце было готово вот-вот разорваться.
«Я что… умираю?..» — возникла в голове нелепая мысль.
Но даже если и так, испугаться страшной участи или удивиться происходящему я уже не мог — было слишком больно.