— Я тут в лес пошла, грибы собирать и заблудилась. Спасибо вам большое, что выбраться помогли. Ну, теперь я, кажется, нашлась, так что пойду домой, пожалуй, — невинно улыбнулась, глупо хлопая глазами и изображая полную дуру, и осторожно двинулась в сторону.
Стальная рука схватила меня за локоть, когда я уже подумала, что моя бредовая история прокатила.
— Женщина! — проговорило одно из существ, разворачивая меня к себе лицом. Сначала я не смогла понять, чем этот индивид отличается от остальных, кроме того, что разговаривает на понятном языке. Сравнив его с остальными, я нашла одно отличие в амуниции: две серебряные полосы на левом плече. Он среди них самый высокий в звании, что ли?
— Мужчина? — не удержавшись, с издевкой спросила у него.
— Ты чего нас не боишься? — с явной претензией поинтересовались у меня, другие также что-то зашипели в подтверждение.
— А что должна? — играя в дурочку, испуганно сжалась, озираясь, — А Вы вообще кто?
Наступила какая-то странная тишина, пока их главный сверлил меня взглядом из щелей.
— Ты откуда такая? — спросил мужчина.
Мой персональный концерт продолжается, так что я надула губки и, теребя косу, отвечаю:
— Не скажу!
— Почему?
— Мне маменька запретила, — придаю голосу совсем детское звучание, при том, что я уже далеко не ребенок. Играть в дуру можно в любом возрасте, главное делать это мастерски, полностью погружаясь в роль. Наступило молчание, за время которого я изо всех сил сдерживала издевательскую ухмылку. Металлические монстры уставились на меня во все щели… какое, однако, неприличное выражение получается.
— Мы здесь уже два дня. Ты что все это время в лесу пробыла? — кажется, мне не верят.
— Я не понимаю, а вы вообще кто? Маменька будет ругаться, если я буду с незнакомыми дядями говорить, — после этой моей невинной фразы несколько металлических тварей что-то зашипели на своем языке. Их главный в ответ очень резко зашипел.
Меня схватили под руки, так что я испуганно закричала:
— Не трогайте меня! Мамочка!
Под мои громкие вопли и не очень активные сопротивления меня потащили через весь лагерь. Сопротивлялась я не сильно, мне хватило утреннего шествия по нашему лагерю. Так что сейчас я лишь громко ревела, старательно кривя рожу и обещая всем удивленным металлическим чудовищам, что маменька их накажет. Привели меня к группе пленных селян, там и оставили почти с радостью.
— Дитя, ты откудова? — спросила сразу дородная старушка, перепугано на меня взирая.
Я осмотрела всех селян и про себя отметила, что осталось их мало, причем в основном бабушки и дедушки.
— Оттудова, — ткнув пальцем в небо, отвернулась от охранявшего нас отряда из пяти металлических гадов. Бабка испуганно пискнула, удивившись тому, как я сразу стала серьезней. Остальные бабушки и дедушки с интересом обступили меня со всех сторон.
— Молодых давно уже забрали, еще в первый день, как деревню захватили. Ты чья будешь, девка? — спросил дед, смотря на меня с прищуром.
— Своя собственная! — ответила ему, гордо вздернув подбородок, на что дед улыбнулся и многозначительно выдал «наша».
— Куда их забрали? — спросила я тихо у бабушки.
— Да кто же знает, деточка. Там дети мои были, внуки и всех забрали, — у нее на глазах выступили слезы, — Знать бы, живы хоть.
Сердце сжалось от боли, а ведь я тоже не знаю, как там сестры и отец. Война приносит в жизнь страх, что останешься совсем один, а всех, кого ты знал и любил, просто не станет. Я обняла бабушку, поддавшись порыву, и лживо пообещала надежду, сказав старой женщине, что все будет хорошо. Врала себе, ей и остальным, но это ложь во благо, падать духом в неволе все равно, что умереть.
— Чего они вас тут оставили? — спросила, разомкнув объятия.
— Да кто же их знает, супостатов чертовых? — развел руками дед.
— А я слыхал, что их главный сегодня приезжает, ему, видать, обслуга нужна, вот нас и оставили, — заговорил другой дедок, он сидел на соломе, в таком почтенном возрасте держаться на ногах ему было утомительно.
— С собой, что ли, слуг не привезли? — удивилась немного.
— Здесь одни солдаты, мы за два дня их без амуниции пока не видели. Наши-то даже не воевали, сразу ушли за горы, как только тьма на горизонте показалась, — рассказала еще одна бабушка, сидящая рядом с дедушкой на сене.
— Из дома забрали, скот увели, детей увезли. Как жить-то дальше… — проговорила другая бабулька и, закрыв лицо морщинистыми руками, разрыдалась.