- Баба что ли?
Черные глазки прищурились, миловидное личико скривилось, и я решила не сходить с опасного пути
- Со шлемом вам лучше было, солидней, так сказать. Может, наденете обратно? – а что я? Я ничего! С чего я должна быть тактичной? Не надо было на мою страну нападать, женоподобный уродец!
Солдат, помогавший ему раздеться, что-то удивленно зашипел, на что «сова», женоподобное нечто, резко на него шикнул.
- Не груби, девочка, – остановил на меня старейшина, так что я решила закрыть свой рот от греха подальше.
«Дяденька», как действительно оказалось в кавычках, подошел к нам и решил усмирить грозным взглядом, высоким ростом и… серым цветом лица? Посмотрела на солдата, потом на остальных, все их лица мне тоже показались какими-то серыми что ли.
- А вы чего серые, отравились чем-то? – предположила, невинно хлопая глазами. То, что они такие от природы было и так ясно, но так еще больше скривилось личико «совы» от чего мне стало очень приятно, – еще говорили, что повар не отравит.
- Вас спасает только одно, девочка, никто из вас больше никогда не покинет этот замок, – мрачно произнес он, от чего я съежилась.
Нет, я догадывалась, что нас всех в конце убьют. Это было очевидно, мы же можем многое узнать за то время, которое нам позволят жить. Но все же, мне хотелось верить в лучшее. Отвернулась и громко во весь голос зарыдала, прижавшись к бабе Любе и всхлипывая «матушка, как же так». Кажется, в этот раз я сыграла очень убедительно, потому как страшно мне было по-настоящему. И как мне спасти стариков от такой незавидной участи? Меня должна высвободить Настасья, но как же они?
- Моё имя Марат Скрытный. Я, по-вашему, управляющий при Артале Устрашающем, за ваши действия перед главнокомандующим буду отвечать я, так что и карать буду вас я. И знайте наперед, у нашей расы нет предрассудков - жалеть старших, а наказание одно – смерть, – Спаситель мой, сколько пафоса прозвучало, как будто целую жизнь репетировал. Вот только жутко стало, несколько бабушек заплакало.
Марат что-то зашипел солдату и тот развернулся к нам.
- За мной, л-людиш-шки, – прошипел солдат, и я слегка удивилась.
Это что, они все умеют по-нашему говорить? Но при этом мы совсем не понимаем их язык. Нам пришлось пойти за ним в левое крыло замка. В самом замке было сыро и пахло чем-то странным. Чем дальше мы заходили внутрь, тем чаще я начала замечать необычную вещь, везде стояли цветочные горшки со странным фиолетовым сорняком. Ну, правда, листья длинные, на сорняк похожие и почти каждые пять метров встречаются. Зачем им столько комнатных горшков, да еще в таких местах, где и света нет, чтоб они росли? Что-то сомневаюсь, что предыдущие владельцы замка эту гадость разводили.
- Баб Люб, а что это за замок? – спросила тихонько.
- Здесь пан жил, гад редкостный, да, правда, сбежал со всем ценным еще до того, как объявили, что враги близко. В молодости я здесь служанкой работала, не думала, что еще на своем веку придётся здесь побывать, – тихо проговорила она, все еще прижимая меня к себе.
Мы остановились в большом зале, здесь странные горшки были повсюду. Солдат встал посреди зала и начал нас делить. Дедушек он сразу послал в конюшни, бабушек разделил на прислугу и кухонных рабочих. Я без спросу пошла сразу за Любой, хотя меня ни в ту ни в другую группу не включили. Солдатик вообще как-то странно косился на меня все время. Нас отвели на кухню и оставили там. Комната большая, столы, плиты, печи, двери большой кладовой.
Когда из кладовой появился их повар, мы с бабушками испуганно подпрыгнули. Это был мужчина с проседью в темных волосах, завязанных в хвост. Тучный слегка, он поставил перед нами мешок с колбасами и вяленым мясом и скривился. На лице его была седая борода, вот только цвет кожи был почти темно-серый, так что белки глаз смотрелись необычно белыми.
- Выбросить! – приказал этот их повар с отвращением и пошел дальше в кладовую. Я с удивлением заглянула в мешок и обомлела. Все свежее, хорошо пахнущее и такое на вид вкусное. И выбросить? Да он что, издевается? Выдели бы мои раненые, как эти гады еду выбрасывают! Стариков они не кормили, при том, что еды оказывается полно! Да как так-то?
- Может, мы ее себе оставим, раз уж вы есть не будете? – предложила я тихо, из последних сил унимая свою злость.
- Я же сказал: ВЫБРОСИТЬ! Вы вообще есть не обязаны, отребья! – поворачиваясь, заревел повар, так что моя рука сама схватила сковородку и припечатал его по лбу.
Сначала мне показалось, что ударила слишком слабо, ибо он остался стоять, поэтому я ударила еще раз, а потом еще, и еще, пока безвольное тельце не упало прямиком в кладовую.
- И что теперь будет? – испуганно пискнула бабулька.
Пелена злости с глаз сошла, и я поняла, что натворила. Тяжело вздохнула, про себя говоря, что он сам виноват, не надо было еду переводить, когда столько людей в стране голодает.
- Готовить будем, что ж еще, – шмыгнула носом, опуская сковородку на плиту. Мне все больше кажется, что это просто мой кошмар.
Глава 7. Незабываемый ужин.
Мы принялись за работу, сначала убрав на кухне бардак, который там стоял. Похоже местный повар совсем не в курсе, что такое нормы гигиены питания – кругом одна грязь и злосчастные горшки с фиолетовым сорняком. Сорняк вызвал во мне живое любопытство, зачем он стоит в каждом углу? Традиция такая? Или может они его едят просто? Словом, взяла я и отломала кусочек, и съела. На вкус безвкусен, как лист салата. Решила пусть стоит гадость заморская, если что в салат какой добавлю. Только когда через полчаса живот скрутило, и еле нашла сортир, поняла какая это опасная вещь, оказывается. Я несколько часов провела в этой специфической комнате, единственной на этаж, и мне так плохо не было даже после молока с рыбой.
Когда сидеть уже было бессмысленно, пошла обратно. Там я встретила того же солдатика и феноменальный вопрос:
- А где повар?
- Так он это, в сортире засел. Надолго видать, – сделала безучастное лицо, отмывая руки мылом.
- А ты где была? – поинтересовался все тот же солдатик. Да что ему неймется?!
- В сортире.
- Ты же с-с-сказала, что там повар.
- Так я ждала своей очереди.
- И? Где он тогда теперь?
- А кто сказал, что я дождалась? Видите, руки мою, почву удобряла. Ясно? – солдатик шутку не оценил, смотрит на меня с прищуром.
- А ты что хотел, мальчик? – спросила Баба Люба с половником наперевес.
- Все ли готово к ужину спросить послали, – ответил парнишка, косясь на половник.
- Бедненький мальчик, такой молодой, а уже посылают, – схватилась за сердце и с сочувственным видом принялась чистить картошку, не уделяя молодцу больше внимания.
Он взглянул на меня не хорошо, потом что-то зло прошипел, за что тут же получил половником от бабы Вари.
- За что? – возмутился парнишка, смотри как половник, животворящий действует, один удар и акцента лишился.
- Будишь мне тут ругаться! – запричитала баба Варя, размахивая половником.
- Вы что наш язык знаете? – удивился парнишка.
- Не знаю, но по голосу сразу поняла – ругаешься! У меня же шесть внуков сорванцов, ругаются как сапожники! – баба Варя деловито хмыкнула, и отвернулась обратно к большому тазу с супом.
После этого осрамленный малец ушел, и мы занялись своим делом.
- Ой, Любавушка, почем паренька обижаешь? Так вот и повара лупанула по голове сильно, теперь в кладовке колбасой связанный без сознания. Ну как так можно, молодой девице? – запричитала баба Варя через какое-то время.