Он выдохнул, беря себя в руки, после лениво потянулся.
– Ладно, хватит швыряться в меня угрозами и притворяться моей мамочкой, чего ты от меня хочешь? За мои восемь лет. Что я должен сделать такого унизительного в ближайшие дни?
И тут в дверь забарабанили. Не дожидаясь ответа Смотрителя, в комнату влетела Ламия – Близнецы. Она чуть не споткнулась о ковер, но быстро оправилась, отбрасывая черные волосы.
– Паскаль… – задыхаясь, выдала она.
– Я занят.
– Ты не поверишь! – воскликнула Ламия. В голосе слышался подозрительный восторг.
Пока она излагала ситуацию с присущим ей воодушевлением к самым необычным делам, Стефан хмурился все больше. Паскаль не отставал от него.
– Где он сейчас? – после недолгих раздумий спросил Скорпион.
– Сара увела его в карцер. Я бы хотела…
– Хорошо, – резко перебил ее Паскаль, поднимаясь со своего места.
Половицы скрипнули под его сапогами. Скорпион остановился посреди комнаты, обдумывая произошедшее.
– Скажи, чтобы его привели на суд.
Ламия удивленно захлопала глазами.
– Суд? Но это неразумно! Ты не хочешь, чтобы его для начала обследовали в Манипуляционной? – Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. – Пожалуйста! Это же такой шанс! Где еще ты видел…
– Нет! – внезапно рявкнул Скорпион. – Никаких обследований! Нам требуется как можно скорее разобраться с ним, а потом от него избавиться!
– Но это же протектор… – растерянно вымолвила Ламия, поправляя очки.
– Больше нет, – пророкотал Скорпион. – Суд состоится через полчаса.
– Но не все из Тринадцати смогут прийти так скоро, – подал голос Стефан, – многие на заданиях.
Иногда он забывал, что все его утверждения могли быть интереснее для дерева, чем для протекторов. Никто на Стефа и внимания не обратил. Ламия удалилась, а Паскаль несколько раз обошел комнату в напряженном молчании. Мыслями он был далеко отсюда, может, даже лично разбирался с несчастным узником.
– Хочешь его казнить? – спросил Стефан без особого интереса.
– С тобой я разберусь позже, – сердито ответил Паскаль, забирая энергласс и пряча его в рабочем поясе.
– И все-таки что с ним?
Паскаль, казалось, хотел сказать одно, но затем выдал:
– Ты его знаешь?
– Этого новенького? – Стеф фыркнул и пожал плечами. – Скажу так: в личном общении он бы понравился тебе меньше меня.
– Знаю, говорил с ним пару раз. Неприятный тип. Высокомерный.
– Мне он показался эгоистичным засранцем. Слышал, указов он не выполняет, делает в основном то, что сам считает верным. Но я не думал, что с ним произойдет такое.
Паскаль напрягся.
– Возможно, это знак свыше. Удастся забить паршивую овцу раньше, чем она начнет вносить разлад в коллектив.
Стефану его настрой не нравился, хоть и защищать новичка не было желания.
– Пошли. – Паскаль открыл дверь в коридор. – Пора выяснить, что за темную тварь нам приволокли на порог.
Глава III
Мертвый для Света
Протекторы отворили тяжелые ворота, вводя меня в мрачное круглое помещение. Я смутно помнил его, словно видел в другой жизни. Зал собрания Тринадцати.
Все серое, сделанное из каменных плит. Наверху – ничем не освещенный, полный темноты купол. Вдоль стен висели синие знамена Света с серебряной звездой по центру. Сам зал делился на два уровня: нижний был предназначен для провинившегося, а верхний – для Тринадцати. Те из них, что пришли, почти поголовно носили синие мундиры. Они стояли на высоком помосте, среди тринадцати каменных трибун, выставленных в круг, и нависали надо мной мрачными угрожающими тенями. Если за трибуной находился человек, то синий диск на ней загорался уникальным символом. Протекторы не спускали с меня глаз. Я насчитал шесть присутствующих.
Разумеется, мне была знакома побледневшая Фри; она старалась выглядеть стойко и уверенно за трибуной Овна, но тем не менее не могла унять дрожи. Моя наставница, которая в обычной ситуации являлась сгустком оптимизма. Волосы у нее были пышные, недлинные, собранные в растрепанный хвост. Они имели красивый цвет красного дерева и на кончиках были выкрашены в пурпурный. Натянутые на лоб рабочие очки не давали челке закрыть глаза, прежде полные задора и уверенности, в которых сейчас горела лишь паника.
При виде рыжей протекторши – Сары – все внутри сжалось, точно от озноба. Она как раз встала за одной из трибун, где тут же засиял символ Льва.
Протекторы еще раз проверили наручники, а затем запихнули меня в круг голубоватого барьера. Тронешь – и скорчишься на полу от страшной боли. Думалось, я знал это не понаслышке.