Леопарды, сопровождавшие Джарка, заржали во весь голос. Нарх протянул Джарку руку, чтобы помочь подняться, но Джарк отпихнул ее. Не трудясь сдерживать усмешку, Урод двинулся было дальше к стойбищу, и это оказалось его ошибкой. Джарк проворнее, чем этого можно было ожидать, вскочил на ноги и набросился на него сзади.
Впрочем, врасплох не застал – Урод всегда был начеку, а если уж поблизости находился кузен, то тем более. Даже повернувшись спиной к противнику, мальчик заранее вынул нож из ножен и чутко прислушивался к тому, что творится у него за спиной.
Джарк, ослепленный яростью, высоко подпрыгнул, желая нанести костяным ножом удар сверху. Но он не рассчитал прыжок, и удар пришелся в сетку с добычей Урода. Нож Джарка застрял в несчастной птице, которой сегодня и так уже досталось, а сам Джарк опять растянулся на раскисшей тропе.
Урод опять мгновенно скинул свою поклажу на землю и, подскочив к Джарку, полоснул ему ножом по животу. Яркая кровь хлестнула из широкой раны, Джарк скорчился, зажимая рану обеими руками. А Урод перешагнул через брата и, спрятав нож за бедро и низко пригнувшись, медленно пошел в сторону леопардов.
– Эй, хватит, хватит! – Нарх поднял обе руки в примирительном жесте. – Это ваши дела! Нам ваши разборки ни к чему…
Урод выпрямился, сплюнул под ноги и, не обращая внимания на стонущего на земле Джарка, наклонился над сеткой с битой птицей. Он вытащил застрявший нож Джарка, осмотрел его со всех сторон, а потом резко метнул его в ближайшее дерево. Нож вошел в мягкую древесину почти на половину, и Урод одним ударом кулака переломил его пополам. Потом взвалил на плечи сетки с битой птицей и, уже не оглядываясь, отправился к стойбищу.
Вернувшись домой, Урод отдал матери свою добычу и, получив в ответ сдержанный кивок (хотя ожидал если не похвалы, то хотя бы радости), сел под деревом в стороне от последней хижины на окраине стойбища. Сгущались сумерки, в клане все было как обычно: горели костры, плакали маленькие дети, женщины готовили еду, пахло жареным мясом и рыбой. Точа вычищенный от крови Джарка нож, за которым всегда ухаживал очень заботливо, точно любящая мать за долгожданным младенцем, Урод поглядывал на темнеющее небо, слушал, как шумит в ветвях ветер, и старался думать только о погоде – будет сегодня ночью дождь или нет? Но против его воли мысли то и дело возвращались к Джарку. Насколько серьезно тот ранен? Выживет ли? И чем обернется эта стычка двоюродных братьев для него, Урода?
Нужно было, конечно, посоветоваться с Обсидианом. С ним срочно надо было помириться. Сейчас не до детских обид из-за того, кто кому что сказал или не сказал, нужно отправляться на болота и поговорить с духом. А заодно проверить, надежно ли закреплен остров. Путь он, Урод, и привязывает его всегда очень тщательно, но, если ночью разыграется сильная буря, островок все же может унести ветром. Сунув нож в ножны, собственноручно сделанные из кожи молодого оленя, Урод поднялся на ноги и направился к болотам, но вынужден был остановиться, услышав за спиной грозный окрик:
– Стой! Стой, ублюдок!
Голос был женский, и Урод, даже еще не обернувшись, уже понял, кто кричит – Нлео, его тетка.
Мать Джарка мчалась к нему с другого края стойбища, где был ее дом. Она выглядела разъяренной, глаза метали молнии, серые волосы растрепались, а одежда сбилась и была вся в крови. Несложно было догадаться, что это кровь ее сына.
– Ты!.. – вопила она на бегу. – Ты, урод!.. Тебе мало того, что ты убил одного моего сына!.. А теперь и мой Джарк… Последний, кто у меня оставался… Будь ты проклят!
В несколько прыжком оказавшись рядом, Нлео кинулась на мальчика, левой рукой вцепившись ему в волосы, а правой норовя выцарапать глаза.
То, что произошло дальше, впоследствии вспоминалось Уроду несчетное число раз. Он с огромным трудом сумел отцепить от себя разъяренную Нлео и оттолкнул ее, причем, как ему казалось, и толкнул-то не сильно. Но женщина, точно так же, как совсем недавно ее сын, поскользнулась на хлюпающей грязью земле, потеряла равновесие и упала навзничь. Глаза ее закатились, лицо побелело, как облака, а по траве под головой стало расплываться алое пятно.
На мгновение Урод замер, и мысли в его голове забились и заметались, точно пойманная в силок птица.
«Я убил ее… Видимо, падая, она ударилась затылком об острый камень… И в этом виноват я! Я совершил страшное преступление – убил женщину. Мне конец… Бежать, бежать, скорее бежать!»
И прежде чем все свидетели этой сцены успели осознать, что произошло, Урод развернулся и опрометью кинулся в сторону болот. Еще никогда в жизни он не бегал так быстро. Звон в ушах смешивался с шумом ветра, мешая понять, насколько близко раздаются крики и топот тех, кто бросился за ним в погоню. Но даже если пока они были еще далеко, это нисколько не обнадеживало. Рано или поздно его все равно догонят. Или отыщут на болотах.