А потом рассвело, и начался новый день, как две капли столь вожделенной, но отсутствующей воды похожий на вчерашний. Урод все так же шел вдоль берега, уже не отдавая себе отчета, куда направляется и зачем. Идти было с каждым шагом все труднее, голова кружилась, в ушах шумело, перед глазами плыли красноватые круги. Но самым тяжелым было то, что он уже почти потерял надежду. Рассказы об Острове изгоев не обманывали – это действительно было гиблое место. Выжить здесь невозможно. Сколько он еще сможет продержаться, прежде чем умрет от голода и жажды? Максимум несколько дней…
В конце концов, споткнувшись об очередной камень, Урод упал и уже решил не подниматься. Какой смысл? Чтобы идти дальше? Но зачем? Впереди все равно ничего нет, да и силы у него кончились. И мальчик просто лежал ничком, закрыв глаза и подставив палящему солнцу тело, которое, казалось, болело все целиком: от макушки до стертых в кровь ступней. В ушах стоял шум, и понадобилось немало времени, чтобы понять – шумит не только у него в голове. – Откуда-то издалека доносился еле различимый звук, очень похожий на тот, который так хотелось услышать все это время, – шум текущей воды.
«Этого не может быть. Мне просто кажется», – сказал себе Урод, боясь поверить в такое чудо, – иначе разочарование могло оказаться слишком горьким. Но он все же сумел, хоть и с большим трудом, встать и пошел на звук, который приближался невыносимо медленно, но все-таки понемногу становился громче. В конце концов сомнений уже не осталось – где-то впереди журчал ручей, весело бегущий по камням.
Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем Урод достиг своей цели. Он выбрался к обрыву – расщелине в скале, по дну которой далеко внизу действительно тек ручей и впадал в море. Как назло, спуска к воде не было видно – скала над ручьем почти отвесно обрывалась вниз, а другая сторона расщелины находилась слишком далеко, чтобы можно было перепрыгнуть.
На мгновение Урод замер, раздумывая, что делать дальше. Варианта было два: либо пройти вдоль расщелины вглубь острова и поискать более удобный спуск, либо попытаться слезть к ручью по высокой скале. Немного поколебавшись, мальчик выбрал второе. Пить хотелось невероятно, и вода была, в общем-то, рядом, только далеко внизу: чистая, прозрачная и прохладная даже на вид. Она манила, сверкала, переливалась на солнце, устоять было просто невозможно. Решено – он спустится здесь.
Урод мельком взглянул на нависающий над головой раскаленный шар солнца, собрался с силами и опустил ноги за край оврага. Повернувшись лицом к стене и цепляясь за самый надежный на вид куст, он нащупал ступней небольшую выбоину в скале, утвердился в ней и с опаской оторвал одну руку. Как мальчик ни старался, найти крепкую опору для свободной руки никак не получалось, и у него уже было закралась мысль, что лучше бы он все же пошел в обход, как вдруг пальцы наткнулись на небольшой выступ на скале. Вцепившись в него, Урод оторвал вторую ногу и стал нащупывать опору уже для нее. И это получилось, хоть и не сразу.
Так понемногу, шажочек за шажочком, мальчик медленно полз вниз по отвесной раскаленной скале. Солнце пекло нещадно, по лицу градом катился пот, застилая глаза и мешая видеть, но оторвать руку, чтобы вытереть его, было слишком опасно. Урод осторожно посмотрел вниз и с радостью отметил, что ручей уже стал намного ближе. И вдруг казавшийся таким надежным камень выскочил из-под ноги и с неожиданно громким звуком покатился вниз. Мальчик потерял опору и сорвался, попытался за что-то удержаться, но руки схватили только воздух.
Последнее, о чем успел подумать Урод: «Что ж, если я разобьюсь насмерть, то и к лучшему…»
А потом наступила темнота.
Первое, что увидел Урод, придя в себя и с трудом разлепив веки, – склонившуюся над ним медвежью голову. Сначала подумалось, что рядом с ним воин из враждебного клана, но голова вдруг заговорила мелодичным женским голосом.
– Очнулся! – радостно воскликнула она.
– Где я? – простонал мальчик.
Шевелиться было больно, казалось, трудно даже двигать глазами. Все, что смог разглядеть Урод, – это естественные каменные своды и проникающий под них сбоку дневной свет. «Судя по всему, – догадался он, – это пещера». Но как он сюда попал?