Пару раз на её палатку обращали внимание и состоятельные клиенты. Один из них, вальяжно сотворив вокруг себя свободный от людей пятачок, с высока поинтересовался, а что собственно «деревенская баба» может предложить от зубной боли? По его взгляду Сетара быстро поняла, что покупать вельможа явно ничего не собирается. Его интерес был вызван желанием поиздеваться. Но выбора-то не было. Сетара в первую очередь посоветовала найти уважаемому аристократу доктора, чтобы удалить зуб. Сама она этим не занималась, а её сила отказывалась воздействовать на зубную эмаль. Но возможно способность лечить зубы она в себе ещё откроет. Затем Сетара протянула аристократу и так хорошо известный в этом мире отвар из дубовой коры.
— Дубовая кора? — Аристократ надменно рассмеялся.
Ну простите. Листы коки она в этом мире не нашла. А если бы и нашла, то вряд ли рискнула использовать, зная какой ящик Пандоры может этим самым открыть.
— Смотри и учись, деревенщина. — Вельможа любовно достал из сумки флакон из синего стекла.
Толпа вокруг восхищённо ахнула. Даже Фиола с удивлением смотрела на такую тонкую работу. Да уж, Островная империя действительно разбиралась в маркетинге. Элегантный фиал был обрамлён цветной этикеткой, герметичной пробкой и печатью из сургуча.
— Вот так должны выглядеть лекарства.
Дворянин сломал печать, откупорил пробку и быстрым движением опрокинул содержимое флакона себе в рот. Смакуя вкус, вельможа неспешно проглотил лекарство.
— Я уже чувствую, как боль отступает. Куда там твоей коре.
Сетара нахмурилась. По расплывшейся в улыбке физиономии богача можно было явно судить о наступившем эффекте плацебо. Героиня вполне себе допускала, что лекарство может быть действительно высокоэффективным обезболивающим, куда как лучше коры дуба, но не эффективнее же ледокаина под щёку. Фиола всё также восторженно не спускала взгляда с синего флакона.
— Эх, красивая дочка у тебя, женщина. С дворянином, аль героем согрешила?
Сетара лишь гневно посмотрела в глаза насмешника.
— Вообще я коллекционирую эти флаконы, да и денег они сами по себе стоят. Да и… есть у меня такой… два. — Дворянин всё ещё озадаченно пялился на Фиолу. — Эх, люблю я детей, своих-то нет. Держи!
И он тут же швырнул пустой флакон в руки Фиолы. В мгновении ока Сетара выхватила его у Фиолы и попыталась вернуть богачу. Она не любила подачки и тем более быть должной.
— Пустое. Добрый я становлюсь после лекарства. Только не вздумай лить в него свою бурду и продавать. Штраф за подделку оригинального лекарства тебе не потянуть. И вообще, сворачивай свою лавочку, тут процессия скоро пойдёт.
В приподнятом настроении, сопровождаемый группой слуг, богач пешком проследовал в сторону центральной площади. Сетара же, укоризненно взглянув на Фиолу, заткнула пузырёк подходящей пробкой и тут же убрала внутрь фургона. Помогает после того, как они закончат работу.
По итогу дня самыми популярными ожидаемо оказались «Эликсир Нелли» и настойка из ивовой коры, более менее заменившая аспирин. Вне конкуренции, как всегда, оказалась сама магическая сила девушки.
К 4 часам лавку пришлось свернуть, так как начались основные торжества по случаю праздника. Процессия из наряженных в красные колпаки людей с факелами шествовала по центральной улице. Красный салют был удивительным, огромные бутоны роз распускались в воздухе и опускались на землю струйкам красных комет. Тут и там выступали шуты и жонглёры, а борцы участвовали в состязаниях на силу и выносливость. Фиола была в восторге, всё время тряся Сетару и тыкая пальцами во все стороны. Фейерверки, как узнала Сетара, были завезены из Островной империи. Да ещё и транзитом через Теократию. Походу, на Империи наживались все кому не день. Видимо, страна не скатилась в нищету только из-за таких людей, как лорд Тимерс. Когда стемнело, на установленной в центре площади сцене начались выступления менестрелей. Многие из них читали шутливые куплеты разной степени пошлости, из-за чего Сетара пару раз порывалась заткнуть Фиоле уши. Однако два менестреля затянули трагическую песню о тёмных временах сошедшего мрака, когда доблесть и чистота простых людей помогли вычистить мир от скверны. В целом, слог был настолько иносказательным, что реально понять о каких событиях повествуют рассказчики было решительно невозможно. В учебниках истории она ничего похожего не встречала.