В 1971 г. одно событие выявило легкость, с какой люди приобретают якорь, а также важность якорей и то, что якорь не может быть ни чем иным как тем, что может вызывать реакции совершенно не связанные с ним самим. Я погрузил мужчину в гипноз в то время, когда он сидел в кресле в моем кабинете (на самом деле, он сам погрузился в это состояние) и попросил его вернуться к источнику его личной проблемы. В него как будто вселился бес. Он кричал, стонал, хрипел и делал еще многое другое. Когда я попросил его дать сигнал, не хочет ли он прекратить свой транс, он просигналил «нет». Так продолжалось около 20 минут, а затем он вышел из транса и заявил, что он узнал нечто потрясающее. Через неделю он пришел на следующий сеанс, и я встретил его в приемной. Он выглядел спокойным, улыбался и сказал, что это была замечательная неделя, симптомы значительно уменьшились (одним из них была астма). Мы прошли в мой
кабинет, он сел в кресло и… БАМ! Портрет Дориана Грея. Его улыбка пропала, тон изменился, он начал хрипеть, кричать, стонать и т.д. Я спросил, что случилось. Он ответил, что не знает. И это меня очень озадачило. Затем я заметил, что его глаза расширены и оказалось, что он находится в «этом» состоянии. Я взял его за руку, вытащил его из кресла и резко сказал: «Посмотрите на меня и вспомните время, когда вы были счастливы от того, что делали что-то». Медленно его дыхание изменилось, лицо успокоилось, хрип прекратился, и он начал улыбаться. Я попросил его сесть на другой стул, что он и сделал без каких-либо проблем. Получив его разрешение на один «опыт», я попросил его снова сесть в то кресло. Когда он приблизился к нему, его тело, поза, выражение лица начали меняться, а когда сел, стало проявляться все его предыдущее поведение. Он выпрыгнул из кресла и сказал, что ни за что больше туда не сядет, потому что «кресло что-то делает» с ним. Он был прав. Кресло стало якорем или постгипнотической реиндукцией, которая приводила его к возврату последних болезненных переживаний, испытанных в этом кресле, со всеми сопутствующими переживаниями и реакциями, в которых он теперь обвинял кресло.
Этот эпизод прояснил для меня несколько моментов. Кресло с одного раза стало условным раздражителем, как звонок у Павлова; человек может потом годами лечиться в терапии, пытаясь узнать, откуда у него фобия на кресло. Если кресло могло стать таким мощным якорем, то таковым может стать и слово, тон голоса, прикосновение и все, что угодно. Якорю не обязательно иметь какое-либо логическое отношение к реакции, которую он вызывает. (Совсем недавно я «помог» человеку выработать минифобическую реакцию на телефон, а затем использовал этот же телефон, чтобы вызвать воспоминания и реакции, связанные со временем, когда он впервые влюбился). Этот случай послужил также причиной моей регрессии на три года назад. У меня вышло «маленькое» несогласие с одним профессором-психоневрологом на его лекции по классической условной и неврологической реакциям. Я задал ему теоретический вопрос: «Если человек может быть научен реагировать определенным образом на данный раздражитель, можете ли вы использовать этот же раздражитель и/или реакцию для включения новой, отличной от этой, реакции? Например, если „звонок в дверь" вызывает тревогу, можете ли вы помочь человеку либо 1) реагировать по-другому на сам звонок в дверь, так чтобы звонок включал, скажем, расслабление; либо 2) помочь человеку использовать первое субъективное ощущение тревоги, например, напряжение, для включения такой реакции как расслабление?» Профессор подумал немного, написал на доске какие-то математические формулы и затем сказал: «Теоретически это возможно, особенно у животных, но для людей скорее всего нереально из-за неконтролируемых вариаций». Он спросил меня, какую методологию я бы использовал и какой аппарат мне был бы необходим для подобного эксперимента. Я ответил, что не уверен насчет методологии, но так называемым «аппаратом» являлся бы гипноз. Он почти как в шоке воскликнул: «Гипноз?! Но его же не существует, и даже если бы я мог заставить людей реагировать так, как я внушаю, это не имело бы значения, так как гипноз – это не наука, а колдовство». Теперь, в ретроспективе я «вижу», что он был загипнотизирован на веру, что гипноза не существует, и слово «гипноз» было для него постгипнотическим «толчком» (якорем), который вызывал в нем в некотором роде сверхъестественную реакцию. Тем не менее, инцидент с креслом включил во мне воспоминание об этом давнем вопросе, и я снова стал интересоваться, можно ли это сделать. Основываясь на том, что произошло с мужчиной, и на его реакции на кресло, я узнал, что это более, чем возможно, что это происходит в нашей жизни на каждом шагу.