«Он (мозг) может любить и ненавидеть, может вычислять и быть иррациональным одновременно, он может ценить деревья и любить бесконечные газетные полосы, ради которых уничтожаются эти деревья. У него есть правое и левое полушарил, которые только тогда являются противоположными, когда одно используется „ценой другого"».
(Бузан и Диксон, 1978, стр. 129)
Чтобы преодолеть тенденцию большего использования одного полушария «ценой другого», я уверен, что «левое должно встретить правое должно встретить левое».
Говоря о пациентах с разделенным мозгом, Орнстейн (1972, стр.76) проводит параллель между результатами хирургического разделения полушарий и результатами так называемого эмоционального разделения:
«Здесь наблюдалось ясное разделение двух независимых сознании, которые в нормальном состоянии существуют в связи и сотрудничестве. В экспериментах над пациентами с разделенным мозгом мы можем точно локализовать разделение информации в системе. Сходный процесс, хотя и труднее поддающийся локализации, может лежать в основе классических фрейдовских симптомов подавления и отрицания – двух ситуаций, когда словесный механизм не имеет доступа к эмоциональной информации в других частях системы. В менее патологическом случае, когда мы выполняем действие „интуитивно", наши слова часто не имеют смысла, возможно, потому, что действие было инициировано частью мозга, слабо связанной с языком».
Хотя исследование полушарий мозга показало, что каждое из полушарий может использовать потенциал другого, на практике правое полушарие принимает очень маленькое участие в развитии умения говорить. Когда человек после инсульта учится говорить снова с помощью правого полушария, он начинает говорить на уровне пятилетнего ребенка. Следовательно, с одной стороны, возможно верно полагаться на то, что левое полушарие отвечает за говорение, но с другой стороны, неверно предполагать, что правое полушарие при этом ни при чем. Напротив, правое полушарие оказывает воздействие многими способами как восхитительными и изящными, так и болезненными. Мечты, фантазии, предчувствия, «внутренние чувства», кинестетические воспоминания – вот только некоторые из них. Важны все способы коммуникации правого полушария, но для целей нашей работы мы сфокусируем внимание на двух. Во-первых, совершенно очевидно, что правое полушарие с его способностью к автономным нервным процессам отвечает за формирование так называемой психосоматической и психогенной симптомологии (Фу-риа, 1973; Галин, 1974; Эриксон и Росси, 1979; Хеллер гл. «Мечта 4-Изменение» в данной книге). Во-вторых, по моему мнению, мы не проявляем любое свое поведение, каким бы оно не было эксцентричным, до тех пор, пока в какой-то момент нашей жизни не «уверуем» в то, что такое поведение необходимо, чтобызащитить нас наилучшим способом, известным нам в этот момент. Поэтому, так называемые иррациональные страхи, тревоги и депрессии являются сообщениями из нашего банка памяти правого полушария о том, что мы вступаем в «реальные или воображаемые» опасные зоны. Если, как утверждают многие исследователи мозга, западные культуры полагаются на большее использование левого полушария, то к каким последствиям это приводит? Эмпирические наблюдения и обзор могут быть весьма плодотворным познавательным опытом, так же как и началом ответа. Я бы попросил вас понаблюдать за людьми вокруг вас, особенно в терапевтических ситуациях. Я уверен вы обнаружите, что люди, относящиеся к так называемой жестко компульсив-ной и/или перфекционистской категории, явно больше используют способности левого полушария: это люди логичные до крайности (однажды поверив, что черепаха – это лошадь, вы можете очень логично попытаться оседлать ее и поскакать верхом); без какой-либо спонтанности; склонные к серьезности, часто при отсутствии чувства юмора; стремящиеся планировать все виды деятельности до мельчайших деталей. Они часто являются вашими типичными пациентами, язвенниками, сердечниками, алкоголиками, как будто их правое полушарие пытается самоустраниться. С другой стороны, вы можете обнаружить, что у людей, относящихся к категориям импульсивных, истерических, ненормальных и даже безумных, очевидно преобладает деятельность правого полушария. Это выглядит так, как будто они отбросили попытки жить в узких рамках левого полушария и углубились в мир фантазий правого полушария. (Некоторые исследователи считают, что шизофрения – это просто процесс мечтаний, действующий в «реальности».) Я не утверждаю, что все люди обязательно принадлежат к одной из категорий правого или левого полушария. Однако многие подходят к ним достаточно близко, чтобы дать вам пищу для размышлений.
«Способ, которым человек подходит к ситуации,– аналитический, целостный, или смешанный,– очевидно, отражает „стиль мозга". Использование стратегий „левого мозга" во всех ситуациях характеризует крайне аналитического человека. Человек с „правым мозгом" напротив, является более эмоциональным и редко анализирующим.»
(«Brain Mind Bulletins, Январь 7, 1980, т.5, М.)
Следующее основное рассуждение о взаимоотношении правого и левого полушарий касается систем веры. Человек, «запертый» в левом полушарии, склонен брать одинаковые факты, применять к ним одинаковые логические последовательности и приходить в результате к одним и тем же болезненным решениям и из этого делать логический вывод, что его представления являются точными. В конце концов, компьютер с неверной программой быстро и точно приходит к неверному ответу. Один «мифический» пример может помочь прояснить этот момент. Очень часто люди с преобладающим левым полушарием боятся любой потери контроля и уверены, что сделают что-нибудь «неверно», плохо или глупо. Стресс от сознания себя живым компьютером может привести их к уходу от реальности с помощью пьянства, освобождая таким образом правое полушарие от каких бы то ни было ограничений. Когда они логически анализируют результаты своего пьянства, то убеждаются, как опасно не быть логичным и не действовать логически. Это усиливает именно их систему веры, которая не дает им согласовать свое поведение и возможности выбора. Такой же процесс происходит и с человеком, целиком ушедшим в правое полушарие и продолжающим находить «доказательства», подтверждающие его систему веры, в которой он не может быть организованным, логичным и дисциплинированным.
А теперь, как насчет людей, попадающих в категорию хорошо приспособленных и самоактуализирующихся? (Маслоу, 1972). Будут ли они склонны к смешанному, электическому и гибкому использованию обоих полушарий? Способны ли они составлять планы, а потом следовать им? Будут ли они разумно организованны, но достаточно гибки, чтобы отбросить то, что не работает и попробовать что-то новое? Будут ли они склонны использовать творческие подходы к работе и иметь варианты, а не следовать одним и тем же проверенным шагам? Будут ли они спонтанны с хорошо развитым чувством юмора? Вы должны приглядываться и прислушиваться, пока не станет ясно. Вы можете обнаружить, что эти люди способны быть рациональными, логичными, взрослыми, когда это требуется. Они могут быть счастливыми, спонтанными, взрывными детьми, когда это лучше, и быть и теми и другими вместе, когда это подходит больше всего.