И что теперь делать? Весь НИИ в курсе ее романтических, фактически семейных отношений с Долговым. Сегодня Рената Корсакова, уехавшая на автобусе, явно видела Веру и Кирилла, вместе идущих к метро. Ну, сбежит она сейчас… Утром обнаружат тело, милиционеры тут же отыщут Веру и начнут допрос. И что она им ответит? «Мы ходили по магазинам, а потом расстались»? Можно, конечно, так соврать, но ведь следователь начнет копать дальше: где ночевала? Дома? А старухи заявят: «Вера тут несколько месяцев не показывалась. Загуляла, шалава, с мужиком живет». И моментом сообщат адрес дачи, который Верочка из чистой глупости оставила на всякий случай вздорным бабкам. Ясное дело, менты прикатят на фазенду. Значит, надо врать иное: мол, спала на даче. Но тогда возникнут новые вопросы: почему Кирилл не пришел домой? Отчего Вера не подняла шума, обнаружив отсутствие любимого? Кому принадлежит пилка?
В общем, дело ясное – поймают Верочку. Родители Кирилла – люди со связями, да они жизнь положат на то, чтобы любовницу-убийцу четвертовали на площади… Рассказать про головную боль и странные обмороки? Но от этой правды станет лишь хуже. Придется вспомнить о нападении с ножом на Кирилла и о царапине на его животе, о гибели ни в чем не повинного Барсика. Даже если Веру признают душевнобольной, ее не отпустят на свободу. Запихнут в психиатрическую лечебницу, и до конца дней просидит она в палате, в смирительной рубашке. Так что же делать? Что?
У Веры затряслись руки. А может, и правда, просто тихо уйти сейчас? Почему она решила, что тело обнаружат сразу? Утром, в семь часов, самолет улетит в Италию, все будут думать, что Кирилл спокойно отправился в Рим. На работе никто не начнет беспокоиться, родители тоже не зашумят, сын при Вере сообщил маме по телефону:
– Ура! Завтра в путь! Заехать к вам некогда! Вот вернусь и сразу примчусь.
Следовательно, Кирилла не хватятся. Осталась маленькая проблема: вести себя так, словно ничего не произошло. Близких подруг в библиотеке у Веры нет, никто не полезет с дурацкими расспросами типа: что тебе пишет Кирилл? Целых полгода у Веры есть для того, чтобы уволиться с работы и замести все следы. Девушку не арестуют, не посадят, не засунут в психушку. И еще: Верочка непременно обратится к врачу, она выяснит причину своих головных болей и больше никогда не прикоснется к таблеткам… Жизнь наладится! Вот только надо сейчас сделать над собой усилие, встать и бежать! А еще хорошо бы вытащить пилку… Да, надо непременно унести с собой орудие убийства. Вере стало еще страшней. Почти проваливаясь в обморок, девушка вытянула правую руку, зажмурилась и вдруг услышала шорох, потом резкий хлопок. Глаза Верочки распахнулись – вокруг Кирилла плясали языки невесть откуда взявшегося пламени.
Сначала огонь разгорался медленно, но потом вспыхнул ярко-ярко. Девушка опрометью бросилась прочь, в голове пойманной птицей колотилась мысль: сейчас ночь, пожар заметят не сразу, потушат спустя час, а то и два, тело сгорит. Впрочем, если обнаружат обугленные останки, то посчитают, что в домике ночевал пьяный бомж. Неужели Вера спасена?
Глава 7
Добравшись до описания горящего дома, Вера затряслась в ознобе. Она оказалась не в состоянии вспомнить, что это за дом, где точно он находится. Он явно предназначался под снос – какой-то полуразрушенный. Вот единственное, что она смогла сказать. Выскочила тогда из него и помчалась, не разбирая дороги. В себя немного пришла уже вдалеке от того места.
– Потом начался кошмар, – прошептала она.
– Какой? – настороженно спросила я.
Девушка вздрогнула:
– Утром я опоздала на работу, наврала Нелли Ильиничне, что ходила к врачу. Сплошной стресс.
– А она что-то заподозрила?
– Нет!
– Почему тогда ты занервничала?
Вера понурила голову…
В обед зазвонил ее мобильный. Номер не определился, выскочили одни восьмерки, как случается, когда из автомата звонят. Странный голос, не понять, то ли мужской, то ли женский, сказал: «Тайное становится явным».
Вера похолодела.
– Вы кто? – в полнейшем ужасе воскликнула она.
В ответ полетели гудки. Понятно, какие мысли заметались в голове девушки.
Около восьми вечера голос прорезался снова.
– Огонь не скрывает следы, – сказал он.
– Что? Что? Что? – принялась бестолково выкрикивать Вера. – Не бросайте трубку!
– Долгов не пересекал границу и не садился в самолет, – продолжал таинственный некто, – это легко проверить.
– Что вам надо? – взмолилась Вера. – Денег? Сколько?
В трубке раздался треск, и вновь полетели короткие гудки.
Несколько дней этот самый некто издевался над Верой, звоня ей и произнося жуткие фразы: «На пилке остались отпечатки пальцев – железо не горит»; «Личность человека можно установить по зубам»; «Родители Кирилла поднимут шум уже скоро, забеспокоятся, отчего сыночек им не звонит»; «Не вздумай уволиться, за тобой следят»…
За три дня некто довел Веру (мысленно она стала называть звонившего просто – оно) почти до сумасшествия. У девушки тряслись руки, дергалось веко, пропали аппетит и сон.
– Почему ты не завела себе новую SIM-карту? – удивилась я.
– Оно запретило. Оно за мной постоянно смотрело, – забубнила Вера. – Могло, например, звякнуть и сказать: «Идешь по улице? Зачем зеленую куртку надела? Такой цвет убийцам не к лицу». Оно сразу приказало: «Сменишь номер, мигом новый раздобуду, и еще хуже станет».
– Бред, – пожала я плечами. – Это твое оно денег не просило?
– Нет, – хмуро ответила Вера. – Потом оно мне велело: «Придешь домой, за трубу глянь».
– Какую?
– У нас на лестничной клетке, – пояснила девушка, – в углу, у окна, здоровенная трубища тянется.
– Ты с дачи съехала?
– Ясное дело, – фыркнула Вера. – К старухам вернулась. Кстати, они почему-то присмирели, воспитывать меня перестали. Ах, да это неинтересно… В общем, я туда, куда оно велело, нос сунула… мама дорогая!
– Что?
– Пакет там с костюмом оказался. С тем самым, который мы с Кириллом покупали. Внутри еще фотка имелась: мы в кафе сидим, в «Ателло», а упаковка с одеждой на полу. На снимке в углу дата и время.
– Да уж! – выдохнула я.
– Угу, – кивнула Вера. – Получается, все оно про меня знает: где живу, куда хожу, во что одеваюсь. Вот жуть-то где! Поверь, я не убивала ни кота, ни Кирилла. Вернее, не планировала ничего подобного, не собиралась никого лишать жизни. Да такого просто не могло быть! И я не сумасшедшая! Просто ужас! Как в кино!
– А почему ты сегодня оказалась под диваном в примерочной кабинке «Зубастого арбуза»?
Вера прикрыла глаза.
– Оно позвонило и спросило: «Тебя еще не поймали? Странно. Хотя, наверное, просто не нашли основную улику».
– А ты как отреагировала?
Верочка скрючилась на стуле.
– Заплакала, стала умолять, мол, оставьте меня в покое. А затем сообразила и закричала: «Ну и какая улика?» И тут оно сказало: «Ты убила Кирилла, решила себя в порядок привести, вошла в бутик, схватила вешалку, вроде на примерку платье, в кабинке причесалась, кровь с рук платком оттерла и швырнула его под диван. Хочешь остаться в живых, иди, добывай сопливничек. И вообще, лучше тебе повеситься самой, а то в камере пожизненного заключения очень плохо!»
– И ты поверила в подобный бред?
Вера закивала.
– Ну нельзя же превращаться в идиотку, – вздохнула я, – ночью магазины закрыты.
– А вот и нет, «Зубастый арбуз» круглосуточный.
– Ладно, – кивнула я, – пусть так. Но почему продавцы разрешили ночью войти в пафосный бутик женщине с явными следами безумия на лице и с кровью на руках, а? Ты помнишь свой визит в магазин?
– Нет, – простонала Вера, – очнулась в домике на полу.
– Так какого черта ты туда вернулась, если побежала в бутик приводить себя в порядок?