Свенска бросилась на Колвелла, Молли продолжала орудовать метлой. Брусок с дротиками упал на пол, Джин подобрала его. Молли кричала:
– Вам должно быть стыдно за то, что вы делаете!
Свенска трясла его за плечо. Он оцепенел и не сопротивлялся.
– Что вы с ним сделали? – закричала Свенска.
– С кем?
– С моим мужем?
– Я никогда его даже не видел.
– Да, вы его не видели, – передразнила она с нескрываемым презрением.
– Не видели, зато я… Он пришел, он поглядел на меня. Большая, семь-восемь месяцев – и это я. Он назвал меня нехорошей женщиной и, значит, он ушел. Совсем ушел, к этой Пусколиц, и у меня больше не было мужа. Восемнадцать лет.
Джин предложила проказливо:
– Вы можете заставить Колвелла жениться на вас.
Свенска рассматривала Колвелла с минуту и пришла к решению:
– Фу, от такого ничтожного карлика никакой пользы.
Молли сказала:
– И он как раз собирался снова приняться за свои отвратительные трюки, я знала, что ничего в нем хорошего, как только увидела, – она повернулась и посмотрела на Джин. – Моя ты девочка или нет, я не хочу, чтобы этот отвратительный Колвелл дурил тебя. Я знала, что он на это рассчитывал, так что я упросила старого папочку взять меня с собой, и это вышло хорошо, я сама вижу, я пришла как раз вовремя.
– Да, – сказала Джин, – я рада, что вы пришли, – она глубоко вздохнула, – я рада, что вы пришли.
Колвелл собрался с силами и попытался вновь одеться в величие как в рваное платье. Он сел на стул и принялся дрожащими пальцами передвигать бумаги туда-сюда.
– Вы… вы не имели права вторгаться сюда, – произнес он наконец с немощным негодованием.
Молли презрительно засопела:
– Я хожу туда, куда мне хочется, и не надувайте губы, а то я вас снова метлой. Я давно мечтала об этом, еще с тех пор, как вы держали меня здесь сверх срока, и все из-за ваших отвратительных экспериментов.
Колвелл злобно повернулся к Свенске:
– Вы позволили ей войти, а я все эти годы держал вас здесь, у вас был хороший дом.
– Ах! И я истерла пальцы до костей, ухаживая за вами и вашими девушками, это не постель из роз… И теперь мы сделаем по-другому. Теперь вы будете на меня работать.
– Вы сумасшедшая женщина, – отрезал Колвелл, – теперь убирайтесь – обе убирайтесь, а то я вызову полицию, – он потянулся к коммуникатору.
– Руки долой! – рявкнула Молли. – Поаккуратней, – она размахнулась метлой, – и теперь я скажу вам что хочу. Вы сделали меня нищей, и я требую, чтобы вы возместили мне ущерб. Да, сэр, – она безмятежно кивнула,
– ущерб. И если вы не постараетесь, я выколочу деньги из вас метлой.
– Смехотворно, – сказал тихо Колвелл.
– Я покажу вам, что такое смехотворно, я хочу признания своих прав.
Джин сказала лукаво:
– Я думала, что это древнее место – хорошее цыплячье ранчо. Колвелл так считает тоже. Вы можете развести здесь цыплят, а Колвелл будет на вас работать. Колвелл сказал, что это дело принесет прибыль.
Свенска скептически поглядела на Молли. Молли сказала Колвеллу:
– Это верно – то, что она говорит?
Колвелл беспокойно заворочался в кресле:
– Здесь для цыплят слишком холодно и ветрено.
– Фу, – сказал Свенска. – Хорошо и тепло. Мы прямо в солнечном кармане.
– Так мне Колвелл и говорил, – подтвердила Джин.
Колвелл повернул к ней искаженное ненавистью лицо:
– Заткнитесь! От вас, дьявола, все беды.
Джин встала.
– Если я смогу пилотировать этот старый воздушный вагон, я улетаю, – она кивнула Молли. – Благодарю за то, что пришли. Желаю успеха с этой цыплячьей затеей.
Девушка вышла, оставив за собой тяжелое молчание. Она чуточку поколебалась, затем пошла по коридору к библиотеке. Она чувствовала просветление и подъем сил и почти всю дорогу бежала. В дверях она заколебалась снова.
– О, черт, – сказала Джин. – Все-таки они – это я.
Она распахнула дверь. Шесть девушек с любопытством повернулись к ней.
– Ну? Что хочет старик Колвелл?
Джин переводила взгляд от лица с улыбкой, которая обнажала ее острые маленькие зубки.
– Старик Колвелл вместе со Свенской собирается заняться цыплячьим бизнесом, – она засмеялась, – старый глупый петух.
В комнате настала тишина. Все затаили дыхание.
– Теперь, – сказала Джин, – мы все уходим. Первое дело – это Черри. Она в беде. Она позволила Колвеллу сделать из нее орудие и теперь она в беде. Это хороший урок. Никогда не будь орудием против своей сестры. Но мы не мстительные. Мы все промаршируем в суд, – она рассмеялась. – Это будет выглядеть забавно… Потом мы все вернемся на Землю. У меня есть множество денег. Я поработала за них как черт, но, думаю, нет причины быть свиньей,
– она оглядела круг лиц, словно смотрела сама на себя в призматическом зеркале. – Ведь, что бы то ни было, мы на самом деле одна и та же личность. Какое странное чувство…
9
Секретарша и делопроизводитель Майкрофта взглянула на посетительницу и сжала губы.
– Здравствуйте, Руфь, – сказала Джин. – Мистер Майкрофт у себя?
Руфь произнесла ледяным тоном:
– Мы бы предпочитали, чтобы вы звонили и договаривались. Это позволило бы лучшим образом организовать работу, – она стрельнула в Джин взглядом исподлобья… Нельзя отрицать, живая, красивая. Но почему Майкрофт каждый раз разлетается на кусочки, когда смотрит на нее?
Джин сказала:
– Мы только что прибыли в город, утром. На «Большой Зимней Звезде». У нас не было возможности позвонить предварительно.
– Мы? – спросила Руфь.
Джин кивнула.
– Нас восемь, – она хихикнула. – Мы скоро сведем старика Майкрофта в могилу, – она взглянула назад, в коридор, – входите, все вместе.
Руфь грузно рухнула в кресло. Джин сочувственно улыбнулась, пересекла приемную и открыла дверь в кабинет Майкрофта.
– Здравствуйте, мистер Майкрофт.
– Джин! – сказал Майкрофт. – Вы вернулись… Вы… – его голос задрожал. – Которая из вас Джин? Мне кажется, я не способен…
– Я Джин, – сказала весело одна из девушек. – Вы привыкнете к нам. Если почувствуете затруднение, поглядите на наши запястья. Мы надписаны.
– Но…
– Они все мои сестры. Вы попечитель всех восьми.
– Я… изумлен, – выдохнул Майкрофт. – Мягко выражаясь… Это чудо… И я так понимаю, вы нашли своих родителей?
– Ну, и да, и нет. Скорее, нет. Сказать правду – это я от волнения просто упустила.
Майкрофт переводил взгляд от лица к лицу:
– Это не фокус? Не зеркала?
– Никаких зеркал, – уверила его Джин, – мы все из крови и плоти, и все очень беспокойные.
– Но сходство!
Джин вздохнула:
– Это долгая история. Боюсь, ваш старый друг Колвелл предстанет в ней в очень неблагоприятном свете.
Майкрофт слабо улыбнулся:
– У меня нет иллюзий в отношении Колвелла. Он работал постоянным врачом в женской тюрьме Кодирона, где я был директором. Я очень хорошо его знаю, но не могу назвать другом… В чем дело?
Джин спросила с дрожью:
– Вы были директором Дома Реабилитации?
– Да. Ну и что?
– Постойте минутку. Дайте подумать.
Моментом позже девушка спросила:
– Руфь долго была с вами? Сколь долго?
– Около двадцати лет… Ну?
– Она была на Кодироне?
– Да… Что это все значит? – Голос Майкрофта стал резче. – Какие тут тайны?
Джин сказала:
– Никаких тайн. Вообще никаких.
Она повернулась и оглядела комнату, в которой были ее сестры. Все восемь взорвались смехом.
В приемной Руфь склонилась в ярости над своей работой. Бедный Майкрофт!