– Я сказала, что вы прекрасно выглядите, а вы чуть не взорвали свою головушку, – она вообразила взрыв обеими ладонями. – Я называю это обидчивостью.
Мрачная улыбка Эрла заставила Джин вспомнить о Фосерингее. Если Эрла толкнуть слишком сильно, он может заупрямиться. Но он не так упрям как, скажем, Ансел Клеллан. Или Фиоренцо. Или Парти Маклур. Или Фосерингей. Или она сама, в сущности.
Он уставился на нее, словно увидел в первый раз. Этого она и хотела.
– Почему вы тогда думаете, что вы умнее? – выдавил он.
– О, не знаю… Вы умны?
Его взгляд стрельнул по дверям кабинета. По его лицу пробежал мимолетный трепет удовлетворения.
– Да, я умен.
– Играете ли вы в шахматы?
– Конечно, я играю в шахматы, – сказал он воинственно. – Я один из лучших игроков среди ныне здравствующих.
– Я побила бы вас одной рукой, – Джин играла в шахматы четыре раза в жизни.
– Я хотел бы, чтобы у вас было кое-что, что я хочу, – сказал он неторопливо, – я забрал бы это у вас.
Джин бросила на него игривый взгляд:
– Давайте сыграем на фанты.
– Нет!
– Ха, – рассмеялась она, в глазах бешеные искорки.
Он вспыхнул:
– Прекрасно.
Джин подобрала пылесос:
– Но не сейчас…
Она сделала больше, чем надеялась. Она хвастливо поглядела через плечо.
– Я должна приступить к работе. Если меня здесь обнаружит миссис Блейскелл, то скажет, что я вас соблазняю.
Он фыркнул сквозь искривившиеся губы. Словно сердитый кабан-блондинчик. Но два миллиона долларов есть два миллиона долларов. И все не настолько уж плохо. Главное, он не оказался толстым. Ей удалось внедрить мысль о себе в его мозг.
– Подумайте о фантах, – сказала Джин. – Я приступаю к работе.
Она вышла из комнаты, бросив на него еще один взгляд через плечо. Она надеялась, что взгляд этот был загадочным.
Помещения обслуживающего персонала находились в главном цилиндре Станции Эберкромби. Джин сидела в углу столовой, наблюдая, как другие слуги завтракают. Еда состояла из какао со взбитыми сливками, булочек, мороженого. Разговор велся на высоких тонах, раздражительный. Джин подумала: откуда взялся миф, что толстые люди апатичны и простодушны.
Краешком глаза она заметила, что в комнату вплыл мистер Веббард с лицом строгим и серым от ярости.
Она поглубже склонилась над своим пузырем какао, наблюдая из-под ресниц за Веббардом.
Веббард глядел прямо на нее, губы всасывали воздух, щеки-пузыри дрожали. На мгновение показалось, что он навалится всем весом прямо на нее, притянутый одной лишь силой злости. Каким-то образом он сдержал себя. Он огляделся и заметил миссис Блейскелл. Щелчок пальцев дал ему импульс движения к торцу стола, где она сидела, удерживаемая подсоединенными к ее комбинезону магнитами.
Веббард склонился к ней и что-то пробормотал на ухо. Джин не могла слышать слов, но увидела, как лицо миссис Блейскелл изменилось и глаза ее стали зыркать по комнате.
Толстяк завершил инсценировку и почувствовал себя лучше. Он вытер ладони об обширные темно-синие вельветовые брюки, развернулся, используя быстрый поворот плеч, и послал себя к двери толчком пальца ноги.
Непостижимо величие, – подумала Джин, – с которым массивный Веббард проплывал, будто шествовал сквозь воздух. Полное, как луна, лицо, тяжелые веки, безмятежные розовые щеки, круглый, словно вспухший подбородок, лощеный, отливающий маслянистым оттенком, безукоризненный, ни дефекта, ни морщинки; полусфера туловища, затем раздвоенная нижняя часть в роскошном темно-синем бархате. Все это чудо проплывало мимо с монументальностью нагруженной рудой баржи.
Джин осознала, что миссис Блейскелл делала знаки ей от дверей, таинственно шевеля толстыми пальчиками. Женщина ждала в маленькой каморке, которую она называла своим офисом. На лице ее эмоции сменяли одна другую.
– Мистер Веббард сообщил мне серьезную информацию, – сказала она тоном, долженствующим быть суровым.
Джин изобразила встревоженность:
– Обо мне?
Миссис Блейскелл решительно кивнула:
– Мистер Эрл выражает недовольство очень странным вашим поведением этим утром. В семь утра, а может быть, даже раньше…
Джин выдохнула:
– Возможно, Эрл имел дерзость…
– Мистер Эрл, – поправила строго миссис Блейскелл.
– Миссис Блейскелл, мне чуть ли жизни не стоило удрать от него.
Миссис Блейскелл смущенно заморгала:
– Мистер Веббард сообщил мне нечто совсем иное. Он сказал, что вы…
– Разве это разумно? Разве это могло быть, миссис Би?
– Ну… нет, – признала миссис Блейскелл, положив пальцы на подбородок и постукивая по зубам ногтем. – Несомненно, если посмотреть пристальнее, все это покажется странным, – она взглянула на Джин. – Но как…
– Он позвал меня в комнату и затем… – Джин вообще не умела плакать и потому скрыла лицо в ладонях.
– Ну, слушайте, – сказала миссис Блейскелл, – я в любом случае не поверила мистеру Веббарду. Он… он… – она не смогла выдавить из себя вопрос.
Джин покачала головой.
– Этого не было, он не достаточно старался.
– Опять начинает проявляться, – пробормотала миссис Блейскелл. – А я-то думала, он перерос этот нонсенс.
– Нонсенс? – слово было выговорено с определенной интонацией, которая ставила его вне контекста.
Миссис Блейскелл была смущена. Она отвела глаза.
– Эрл прошел через несколько стадий становления характера, и я не знаю даже, какая из них вызывала наибольшее беспокойство… Год или два назад, когда Хьюго был еще жив и семья была вместе, он посмотрел столько земных фильмов, что начал восхищаться земными женщинами, и нас всех это обеспокоило. Благодарю небеса, он полностью перерос это омерзительное занятие, но зато стал еще более робок и углублен в себя, – она вздохнула.
– Если хотя бы одна из наших прелестных девушек со станции полюбила его ради него самого, за его блестящий ум… Но нет, все они романтичны, их больше привлекают круглые пышные тела и красивая плоть, а бедный корявый Эрл уверен, что девушки улыбаются ему только из-за его денег, и, скажу вам, он, вероятно, прав! – Женщина поглядела задумчиво на Джин. – Мне пришло в голову, что Эрл мог сделать вираж назад, к своей старой – ну, скажем, странности. Не то, чтобы вы не были прелестным существом, не то, чтобы действовали не из лучших побуждений, но вы такая!…
– Ладно, ладно, – сказала Джин удрученно. Очевидно, этим утром она все же достигла не многого, хотя надеялась. Но каждая кампания имеет свои неудачи.
– В любом случае мистер Веббард просил, чтобы я дала вам другие обязанности, подальше от мистера Эрла, потому что он явно преисполнился к вам антипатии… После случившегося, я думаю, вы не будете возражать.
– Конечно, нет, – сказала отсутствующе Джин. Эрл, этот ханжа, негодный, ненормальный мальчишка…
– С завтрашнего дня вы лишь прибираете в Плезансе и смотрите за периодикой, а также поливаете растения в атриуме. Завтра же – ну, посмотрим.
Джин кивнула и повернулась, чтобы уйти.
– Да, еще одна вещь, – сказала миссис Блейскелл неуверенным тоном.
Джин остановилась. Миссис Блейскелл, казалось, не могла найти подходящие слова. Они пришли внезапною волною, нанизавшись одно на другое.
– Будьте немного осторожны, особенно когда вы одни рядом с мистером Эрлом. Вы знаете, это Станция Эберкромби, и Эрл Эберкромби здесь Высший Суд. Случаются иногда некоторые странные вещи…
Джин спросила потрясенным шепотом:
– Вы имеете ввиду физическое насилие, миссис Блейскелл?
Миссис Блейскелл поперхнулась и покраснела.
– Да, я полагаю, вы можете назвать это так… Иногда наружу выходят некоторые очень позорные вещи. Впрочем, пересказывать их вам было бы нехорошо, вы среди нас только один день. Но будьте осторожны. Я не хочу, чтобы ваша душа была на моей совести.
– Я буду осторожна, – сказала Джин надлежаще успокаивающим тоном.