— Року...шин...
Встряхнув головой и отогнав воспоминание, замечаю, что напавшие на него тени успевают подняться и приблизиться. Из-за многослойной одежды из чёрной и бардовой ткани, я принял их за тени. Лица скрывают маски.
— Если мы приблизимся к чужому храму, нас незамедлительно убьют, — глухо обращается один из нападавших к Рокушину.
— Удивлён, что вы узнали это на собственном опыте, маленькие предатели.
Тени нападают, теперь не скрываясь. Грех легко отражает их атаки и, перехватив руку одного, бросает во второго, отбрасывая обоих на другой конец площади.
Так просто... тихо, без крови, безумия и жестокости... Существо совсем не такое, как монстры.
— Не впечатляет, — обернувшись, существо жестом подзывает меня приблизиться и, когда я послушно встаю рядом, щёлкает пальцем по моему лбу. — От тебя я жду больших результатов, Снежок.
Не знаю, к чему этот жест, но потираю ушибленный лоб, ничего особенного, кроме обиды, не почувствовав. Рокушин не сдерживает смешок и продолжает восхождение на порог храма, даже не бросив взгляд на переговаривающиеся тени. На меня они не обращают внимания, и я не принимаю их за угрозу. Грех раскрывает для меня высокие створчатые двери. Я инстинктивно ожидаю тёмного провала в никуда, однако внутри здание столь же белоснежное и искрящееся, как и снаружи. Сквозняк с эхом проносится по огромному залу с высокими окнами, сквозь которые внутрь залетает снег, и холодит босые ступни, утопающие в чём-то мягком. Опустив взгляд и увидев что-то сильно напоминающее снег, покрывающее холл и лестницу, ведущую вверх, я догоняю существо, незаметно миновавшее пустое пространство.
— В моём храме состоят на службе Призраки, — взмахивает он рукой в перчатке. — Как я уже говорил, среди них нет монстров. Подружиться с ними тебе труда не составит.
— Призраки?..
Грех поднимается на верхний этаж, столь же просторный, поддерживающий свод колоннами. Белые стены узорами тянутся в стороны, образуя просторные коридоры с арками и дверьми. Возле одной из них Рокушин останавливается, чтобы втолкнуть меня внутрь. Слабое тело от неожиданности едва не падает на белые плиты.
— Твоя комната, Снежок.
— Я тебе не Снежок, — я огрызаюсь, не в силах сдерживать нарастающее раздражение. — У меня есть имя! Меня зовут Юкуро!
Не знаю, слышит ли меня существо. Я остаюсь один посреди белоснежной комнаты, ведь он снова меня оставляет. Глубоко вдохнув остатки запаха существа, фыркаю, пытаясь сосредоточиться на чём-то ещё.
На одежде, вот...
Подняв руки, запутавшиеся в насквозь промокшей кровью накидке, морщусь от жуткого бардового цвета. При воспоминании о вынужденной охоте глаз начинает пульсировать сильнее, а сердце биться громче. Горячая струйка крови вытекает из глаза, пачкая и так окровавленное лицо. Отвращение захлёстывает меня и застывает комком в горле. Я оглядываюсь и нахожу что-то за развивающейся занавеской. Прозрачный ручеёк, тихо наполняющий чашу, из-за шороха ткани остаётся не слышен, пока не сосредотачиваю внимание на нём. Отмахнувшись от лёгкой ткани, склоняюсь над краем.
Это...
Подчерпнув жгущей холодом воды и поплескав в лицо, глотаю ещё чистой и свежей прямо из ручейка. Внутренности тут же обжигает и к горлу подкатывает тошнота. Мороз щекочет кожу, но дышится гораздо легче, чем в присутствии существа. Оно словно вытягивало силы и усыпляло, а я даже не заметил, как тяжело было рядом с ним.
«Я причина твоего существования», — напоследок вспоминаются слова существа.
Причина...
Дождавшись, пока вода в чаше очистится от крови, разглядываю отражение. Точно помню, что выходил за стену, израненный и уставший, однако, не считая глаза, на мне нет ни одной раны. Белые, заляпанные кровью пряди липнут к коже, закрывая правую глазницу и открывая взгляду левый чёрный глаз с кольцом красного пламени.
Глаза всех монстров окрашены в уродливый чёрно-алый цвет. Слышал, что у людей глаза белые. Потому, стоило людям увидеть эти проклятые глаза, как они начинали кричать и убегать, а были те, кто бросался на нас с оружием.