По крайней мере добрыми христианами их назвать было никак нельзя.
Вы спрашиваете, где же стоял этот дом? О, совсем неподалеку отсюда. До такой степени неподалеку, что их постоянно беспокоили шум и свет из "Бедной растерянной девочки", — шум и свет долетали до них через озеро, по воде; их это беспокоило, поскольку они никогда раньше не видели постоялого двора и путешественников. Музыка, смех, грохот повозок, запряженных волами, пестрые городские наряды, мужчины и женщины пляшут, как листья на ветру. Все это было в диковинку сестрам, ведь бедняжки жили в такой глухомани, без присмотра, совсем одни!
Почему они дивились? Видите ли, эти сестрицы много чего знали, но пути человеческие были им неведомы. Они знали, как изловить кролика и как освежевать его. Умели отличать оленьи следы от лосиных. Знали, как запечь ежика в глине, так чтобы облупить его потом и добыть из-под колючей шкурки нежное мясо. Какие части тела от какого животного лучше завялить, какие засолить, а какие съесть свежими, сырыми, пока мясо еще сочится кровью, съесть прямо там, где ты его добыл.
Единственным животным, на которое они никогда не охотились, был человек. Не говоря уже о том, что они ни разу не пробовали…
…человечину.
Девочки — любопытные создания, и это было прекрасно известно их бабушке. Самой природой им суждено проявлять в юности любопытство, точно так же как когда-то, в юности, проявляла его бабушка. Поэтому, хотя старуха и подозревала, что все ее наставления и наказы внучки пропустят мимо ушей или выслушают, но соблюдать не будут, она считала своим долгом все равно огласить их.
Подите сюда, мои малютки, подите поближе. Послушайте внимательно, что я вам скажу, пока еще не ушла туда, куда должна. Мы не якшаемся с чужими, верно? Поэтому всегда ходите самыми тихими, надежными, тайными тропами, поэтому помните, что кривой, но незаметной дорожкой путь домой короче, чем прямой да протоптанной. Домой, к бабушке, туда, где дернешь за веревочку — дверь и откроется.
Может, раз ты так за них трясешься, лучше тебе остаться дома, а, старая? Вот как вы, наверное, думаете, и не без причины. Но мы не всегда вольны выбирать, как нам поступить. У меня свои привычки и инстинкты, точно так же как и у… них.
Что ты там крикнул из заднего ряда, милок? Ну-ка, повтори, repetez-vous? А, слышу, слышу, ну конечно: пригожие они были? На самые важные вопросы и отвечать надо первым делом.
Как вам сказать… Все мы знаем сказку про Беляночку и Розочку, верно? А из нее можно угадать, что одна была смуглянка, другая белянка, одна темненькая, другая белокурая. Одну даже в такой компании сочли бы красавицей, а другую…
…навряд ли.
Как раз наступила зима, и житье стало еще тяжелее. В этом негостеприимном краю зима на всех нас наваливается своей тушей, и всем нам туго приходится, верно я говорю? Ведь когда дни становятся все короче, а ночи все длиннее, и заняться-то нечем, кроме как спать. Еще можно пойти поохотиться, особенно если голод одолел, а он почти всегда одолевает.
Те, кто жил на постоялом дворе, тоже были голодны — не сомневаюсь, среди них был и кое-кто из вас, — и они пытались охотиться. Но если не знаешь окрестностей, c'est difficile [32], это не так-то просто. Девочки считали дни до бабушкиного возвращения, тревожились, и, думаю, им казалось, что без их помощи постояльцы "Бедной растерянной девочки", и мужчины и женщины, перемрут с голоду, как брошенные в берлоге медвежата, как бобрята в подледной ловушке… Девочки ведь были мягкосердечны, как и полагается девочкам. О да.
И притом они были прирожденными охотницами, с детства привыкли выслеживать и караулить добычу, ждать, пока та не попадется. Они привыкли различать путь подраненной добычи: сломанные ветки, кровь на снегу, неровные следы, оставленные существом, которое сегодня сама Природа выбрала на заклание — предназначила, благородно, как ей свойственно, — им в добычу.
День святого Стефана издавна был днем благотворительности. А потому в этот самый день сестры отправились на постоялый двор по ту сторону озера и несли с собой дары, взамен которых рассчитывали получить теплый прием. Несли они шкуры, которые сами добыли и выделали, ягоды и корешки, которые сами собрали и заготовили, а также хороший кус мяса из собственных припасов.
Как они, должно быть, улыбались, когда впереди показались эти самые двери. Взошла луна, и начался снегопад — ночь была совсем как сегодняшняя, представьте себе! Потому что тогда внутри, на постоялом дворе, тоже было светло и тепло, звучали песни, и торговцы разложили свой товар на столах, и у очага собрался разный народ, из разных краев, о которых девочки и не мечтали, — тут было на что поглядеть.
А как, должно быть, заулыбались им обитатели постоялого двора, когда вошли эти гостьи! Две девочки, и больше никого, а при них целая корзина всякой снеди, а сами держатся неловко и таращатся вокруг себя. Настоящая манна небесная.
Я тогда была далеко, mes amis [33], гнала свою добычу под низким, суровым, свинцовым небом, предвещавшим буран. И все же я уверена, что могу точно определить, в какое мгновение безрассудные поступки моих внучек завели их туда, куда им вовсе не хотелось попасть.
Вот вы, в заднем ряду, — да, вы. Я не сомневаюсь, что мою Сильвию вы посчитали пригожей, когда увидели ее. А моя Перринетта, по-щенячьи неуклюжая, в сравнении с сестрой показалась вам дурнушкой, хотя ради компании такой красотки и дурнушку потерпеть можно, верно? Когда вы напоили их грогом и джином, когда вы раззадорили их своими скрипками и наплясались с ними вдоволь, нарядили их в дешевые обноски своих шлюх, нарумянили им губы и щеки, чтобы сделать девочек более… аппетитными?
Qui, madame, e'est veritable [34]. Я точно знаю, что вы были здесь в ту ночь — если не одним из участников этого пьяного надругательства, так уж среди зачинщиков. Спрашиваете, откуда мне это известно?
Скажем, вот я наморщила нос — вот так — и почуяла, что вы, несомненно, были тогда здесь.
Единственная ошибка девочек — "грех", который обрек их на ужасную участь, — заключалась в неведении: они не знали, что человек человеку волк, что у людей сильнейшие охотятся на слабейших. Я сдуру решила уберечь их от этого знания, я тщетно надеялась, что тем самым сохраню их невинность. Как бы не так. Ровно наоборот. И я обязательно расплачусь за это, уж будьте уверены. Всему свое время.
Этот блистающий зал, этот карбункул на поле могил. Эти отравленные соты, которые так и влекут к себе бедных мушек. Это место, где путники порой просто исчезают, особенно в глухие, темные зимы, и ничего от них не остается, кроме жалких сокровищ. Да еще набитых животов за одним-другим столом.
Но уж когда вы точно удивились, так это, уверена, когда девочки — прежде увидевшие вас в подлинном виде — показались вам в своем обличье.
Когда они вырвались из гостиницы, моя Сильвия побежала через озеро, наступила лапой на тонкий ледок, провалилась и камнем пошла ко дну. Но моя бедняжка Перринетта запуталась в новом наряде, замешкалась, и вам удалось повалить ее наземь. И хотя она огрызалась на вас, и щерила зубы, и рвала вас своими когтистыми лапами, вы все равно ее застрелили. Металлический шарик попал ей в мозг. Вы распороли ее, содрали с нее волчью шкуру, под которой еще была человеческая кожа, а потом потащили то, что от нее осталось, обратно в свое логово.
Потому что и волк прекрасно годится на мясо, нужно только умеючи его разделать. Вот и получается, что на мясо годится даже бедная растерянная девочка.
Да, в самом деле, это печальная история. И хотя сдается мне, что вы не очень-то рветесь услышать ее окончание, я все равно доскажу.
Когда мы впервые пришли в эти края, в здешних лесах было полным-полно волков. Но мы извели их практически под корень, они почти исчезли. Ведь они знали нашу истинную сущность, как и дикари: мы из породы тех, кто ничем не делится и не отдаст своего даже сородичу. Поэтому, когда волки бежали из этих краев, мы стали охотиться на индейцев, а они из-за этого стали одеваться как мы и молиться нам — умолять нас, чтобы мы их не ели. Какое-то время они поклонялись нам как богам, но потом сбежали, чтобы найти себе новых богов.