Археолог занял любимое кресло Брендона и опорожнил не менее пинты хозяйского рома, прежде чем приступил к расспросам о затерянных копях древних. Брендон, оглушенный потоком его красноречия, внезапно осознал, что гость пристально разглядывает его.
Брендон послушно перечислял имена и названия, выдвигал предположения; Кенло жадно записывал сведения. Выпытав все, что можно, археолог крепко пожал ему руку и устремился на поиски, как гончая по следу. Брендон не ожидал, что встретит его еще раз. Но в записях Кенло значилось имя Делла Уорнера, и когда сегодня Брендон случайно наткнулся на них обоих, Кенло живо использовал их короткое знакомство, представившись другом Брендона, чтобы убедить Делла Уорнера поделиться с ним семейными преданиями о затерянных копях. Но след, по всей очевидности, вновь оказался дорогой в никуда.
Пушистая рыжевато-серая белка — здесь их зовут трещотками — рылась в сосновых иголках, устилавших землю ниже но склону. Внезапно она юркнула в укрытие среди кроны виргинской сосны. Не обратив на зверька внимания, Дэн с шумом выскочил из-за угла хижины и вспрыгнул на веранду. Брендон почесал пса за ухом и прислушался. Вскоре послышалось дребезжание и треск мотора пикапа, взбиравшегося по крутой дороге.
— Это, должно быть, Делл, — сообщил он Кенло. — Дэн сообразил, что он направляется сюда, и побежал коротким путем через перевал. Один из самых умных псов, каких я только знаю.
Кенло с любопытством разглядывал фыркающего пса.
— Медвежья гончая, а?
— Из самых лучших, — заметил Брендон.
— Медведь задрал отца молодого Уорнера, насколько я понял, — сказал Кенло. — Неподалеку от того места, где мы сегодня были. Что, здесь такие опасные медведи?
— Бурый медведь, конечно, не так опасен, как гризли, — ответил Брендон, — но и он вполне способен разорвать человека в клочья, в чем каждое лето неоднократно убеждаются на своем опыте беспечные туристы. Обычно медведи не причиняют вреда, по время от времени среди них попадаются весьма неприветливые зверюги. Дело в том, что в горах Грейт-Смоуки медведи не боятся людей, а работники заповедника периодически отлавливают особых возмутителей спокойствия и переселяют их в более отдаленные горные местности. Некоторые из них выбираются за пределы заповедника. Они не боятся человека и не приучены самостоятельно питаться в природных условиях, а потому превращаются в настоящую грозу для скота. Видимо, один из них и загубил Барда Уорнера. Тому надоели потери в стаде, и он опрометчиво решил подстеречь разбойника ночью с бутылкой виски и "манлихером" восьмимиллиметрового калибра. Для серьезной охоты у "манлихера" слишком медленный спусковой механизм. Как мне рассказали, Бард не попал с первого выстрела, а на второй медведь не оставил ему шанса. То, что от него осталось, нашли утром под скалой.
Делл высунул длинные ноги из помятой дверцы старого "шевроле". Он вылез из кабины, удерживая в руках несколько огромных помидоров, а под мышкой — свернутую трубкой газету.
— Сунь их в холодильник, Эрик, — посоветовал он. — Поспели в самый раз. Убирайся, Дэн!
Собака радостно прыгала вокруг него.
Брендон поблагодарил Делла и открыл холодильник. Делл пригладил растрепавшиеся на ветру волосы и взял предложенную порцию рома с кока-колой.
— Привез тебе эшвильскую газету, — сказал он. — И еще письмо.
— Наверное, мой руководитель интересуется, как у меня продвигаются дела с диссертацией, — предположил Брендон и аккуратно отложил в сторону письмо без обратного адреса. Он просматривал газету, пока Делл смешивал себе коктейль. Инфляция, Африка, Ближний Восток, новый скандал в Вашингтоне, еще один в Нью-Йорке, бандитские разборки в связи с убийством очередного главаря синдиката. В этой столетней хижине, среди древних гор все новости казались далекими и нереальными.
— Ужин будет попозже, — предупредил Делл. — Фейи и Джинджер отправились в Уэнсвилл, в парикмахерскую. — Он вежливо добавил: — Мы будем рады, если вы тоже придете, доктор Кенло.
Его ирландский темперамент немного остыл, и он вспомнил правила приличия, принятые у горцев. Поскольку Кенло все еще находится в доме Брендона в качестве гостя, то приглашение Брендона на ужин должно распространяться и на него, иначе Брендон окажется в неловком положении. Если бы Кенло уже ушел, то и необходимость в приглашении отпала бы. Брендон подумал, что, перед тем как выехать, Делл выжидал какое-то время в надежде, что археолог уйдет.
— Спасибо, с удовольствием, — отозвался Кенло, проявив признаки воспитанности. Может, он раскаивался в грубом поведении, а может, сообразил, что надо вести себя приличнее, если рассчитываешь на помощь в дальнейших поисках.
Брендон приготовил себе и Кенло еще по коктейлю и вернулся на веранду. Делл стоял в нерешительности, беседуя с археологом, и Брендон пригласил его занять второе кресло на веранде, а сам одной рукой сдвинул метровой толщины дубовое бревно, служившее столом, в угол веранды и уселся на него. В другой руке он при этом держал стакан с коктейлем, отхлебывая крепкий напиток. На веранде была прохладная тень, так что, будь он один, снял бы зеркальные солнечные очки. Однако, как всякий альбинос, Брендон отчасти стеснялся своих красных глаз.
Кенло смотрел на Брендона, вытаращив глаза. Бревно, которое Брендон так небрежно одной рукой передвинул в угол веранды по неровным доскам пола, весило по меньшей мере пару сотен фунтов. Делл у довелось однажды стать свидетелем, как Брендон рывком вытаскивал его пикап из грязи, ухватив за заднюю ось, и потому перемещение бревна особого впечатления на него не произвело.
— Я спрашивал доктора Кенло, что он разыскивает в этих старых копях, — сказал Делл.
— Если это вообще копи, — заметил Брендон.
— Вне всякого сомнения, это копи, — заявил археолог. — Уж для вас-то, Брендон, это должно быть очевидно. — Он потряс широкой ладонью для убедительности. Под нестрижеными ногтями застряла рыжая глина.
— Что это за древние их выкопали? — спросил Делл. — Это не те самые индейцы, которые повсюду возвели курганы здесь и в Теннесси?
— Нет, строители курганов жили намного раньше, — пояснил Кенло. — Эти древние шахты были выкопаны испанцами или, вернее, индейцами — рабами конкистадоров. Известно, что де Сото явился сюда в тысяча пятьсот сороковом году в поисках золота. Однако чероки уже прослышали о грабительских действиях испанцев и, проявляя внешнее гостеприимство по отношению к пришельцам, постарались и виду не подать, что у них есть какие бы то ни было ценности. Де Сото расправился с ними, сообразив, что их не удастся одурачить, и двинулся дальше. Но прежде чем уйти, он заложил несколько шурфов, чтобы проверить, что имеется в этой земле.
— Ну и нашел он что-нибудь? — полюбопытствовал Делл.
— Нет, во всяком случае здесь. Но южнее, в этих же горах, он обнаружил золото. В Северной Джорджии можно встретить следы шурфов и стоянок. Не знаю, нашли ли они там что-нибудь, но есть свидетельства тому, что испанцы копали в тех местах аж до тысяча шестьсот девяностого года.
— Вряд ли они там докопались до золота, иначе сведения дошли бы до нас. Нельзя сохранить добычу золота в тайне.
— Трудно сказать. Должно быть, все же нашли кое-что, раз возвращались туда в течение полутора веков. Из Нового Света вывозилось много золота, но мало что попало в Испанию из рук тех, кто его обнаружил. Потому новые месторождения и держались в тайне. Ну а впоследствии здесь добывалось золота больше, чем где бы то ни было в этой стране вплоть до золотой лихорадки. Однако все эти месторождения иссякли еще до Гражданской войны.
— Значит, вы считаете, что копи древних на самом деле принадлежали испанцам, — заметил Делл.
— Без сомнения, — подтвердил Кенло, энергично кивнув.
Может, в Северной Джорджии так оно и было, — вмешался Брендон, — хотя у меня создалось впечатление, что это всего лишь гипотеза. Но насколько мне известно, никто не доказал, что конкистадоры продвинулись так далеко на север. К тому же, как я полагаю, никто не проводил серьезного исследования этих древних копей в горах Северной Каролины и Теннесси.