Зверь сидит и горько плачет 7915 Кармы над неразберицей — В следующем рожденьи, значит Предстоит ему родиться Человеком полуголым И с душою поразимой Прожигаемой глаголом Совестью невобразимой — Страшно!
Заяц белый пробежал 7920 И вскричал: Кругом несчастье И для общего для счастья К сердцу нож себе прижал
Кровь забрызгала людей И особенно все книги И оттуда выполз Пригов Словно маленький злодей Объективный
Стоит мужичок под окошком 7928 И прямо мне в очи глядит Такой незаметный на вид И так подлетает немножко
И сердце внутри пропадает И холод вскипает в крови А он тихонечко так запевает: Ой, вы мене, вы текел мои Фарес!
Прекрасные девушки бродят по пляжу 7933 Нагие как серны альпийских лугов Я взглядом их трогаю нежно и глажу И в море бросаю под ропот валов
Они ко мне руки с пучин простирают А я уже небо глазами держу И солнце заходит и след их стирает И я одинокий под взглядом лежу Чьим-то
1986
Предуведомление
Что же он есть такое – Двойник? – слов нет! нету! нету! нету! нету слов! слов нету! у меня нет слов! нету сло-о-о-ов! нету! нету! нету-у-у-уууу! нету сло-о-о-о-ооооо-ооов!
* * *
О кто ты, мой двойник печальный! Двойной ль потусторонний свет? Сосуд ли тот первоначальный? Ты Пушкин есть ли, или нет? — Двойник – Я нет! Ты Лермонтов есть ли, или нет? — Двойник – Я нет! Ты Достоевский, или нет? — (узнавая) Двойник – Я нет! Ты Маяковский, или нет? — (еще более узнавая) Двойник – Я нет! Кто? Кто ты!
(вопрошается с испугом, удивлением, узнаванием, переходящим границы полнейшего внутреннего смятения, но и не обнаруживающимся еще безумием внешним)
Вместе, вдвоем, втроем, вчетвером, вообще, кто есть, вместе, вместе, но тихо, тихо)
Я твой, я твой двойник печальный Двойной потусторонний свет Сосуд! Сосуд первоначальный
(уже я говорю: Постой! Постой! – говорю: Постой! – говорю: Кто? Кто ты? – говорю, говорю я!)
Я Пушкин есть, но я и нет
(Стой! Стой! – кричу я: Стой! – кричу: Это же мои стихи! Мои! – кричу кричу я: Мои! Мои стихи! – кричу я, кричу)
Я Лермонтов, но я и нет Я Достоевский, но я и нет!
(Достоевский! Достоевский! Достое-е-е-евский! – это уже я кричу, пытаясь перекричать его: Стой! – пытаюсь перекричать его: Стой! – пытаюсь: Стой! – перекричать его)
Я Маяковский, но и нет! (ямаяковскийноинет) Я тот потусторонний свет! (ятотпотустороннийсвет) Я свет, я свет, я свет печальный (ясветясветясвет – Стой! Стой! – кричукричуя) Как тот сосуд первоначальный (замолчи! замолчи!) Я Пушкин! Пушкин! но и нет! (замолчи-и-и-и-и-и!) Я твой двойник, двойник печальный! Я Лермонтов, но я и нет
(Да, да, Лермонтов – кричу я: Лермонтов! Лермонтов! – бормочу я, распуская, распрядая волосы свои седые: Лермонтов! Сосуд печальный! – пеплом голову посыпая и еле слышно, как пиццикато: Лермонтов, Лермонтов!)
О, я сосуд первоначальный! (Широка-а-а-а-а!) Я твой двойник, двойник печальный! (Страна-а-а-а!) Я Лермонтов первоначальный (Моя-я-я-я-я-я!) Я Блок, я Блок, я Блок печальный! (Родна-а-а-а-ая!) Я Достоевский, но и нет (Замолчи! Замолчи! – кричу я, кричу, кричу: Змолчи-и-и! – кричу я) Я Маяковский, но и нет! (Замолчи! Замолчи! Ххххввваааттиитт!) Я Пушкин-Лермонтов печальный (Замолчи-и-ииии! Бля-я-я-дь! Су-у-у-у-у-каа рваная-я-я!