-Мне нужен доступ к базе данных отпечатков пальцев, - сказал он Сэму.
-Неужели у тебя уже есть образец лже-Каллогана? – удивился его напарник.
Марк вынул из кармана свой кошелек, и достал оттуда билет в исторический музей.
Адвокат
Странно, но в свое время Марк так и не успел познакомиться с родителями невесты. И сейчас, когда прошло уже двадцать лет, ему было весьма не по себе стоять на пороге матери Анны. А порог этот был весьма мил. Этакий уютный сельский домик с полисадником.
-Откуда у вас этот адрес? – спросил он у Моноган.
Та удивленно подняла на него бровь:
-Вы не….?
-Нет. Она говорила – ближе к свадьбе. Когда же все случилось – никто не смог найти ни одной записи о родственниках Анны Григ.
-А еще детективы! – засмеялась Моноган, позвонив в дверь. На вопрос она так и не ответила.
Дверь открыла молодая девушка – типичный нано-вампир нового поколения. Ее кожа не была так чиста и безупречна, как у тех, кто пьет кровь, но и не суха и состарена, как у тех, кто сидел на старом крове-заменитиле. С изобретением новой сыворотки кожа нано-вампиров была серая. Не бледная, нет. Ровная, чистая, серая кожа. В остальном девушка была довольно мила. Пухленькая, с веселыми глазами и короткими светлыми волосами.
Моноган заметила, как на мгновение напрягся Марк Кельн – девушке было около двадцати лет. Но сходства ни с ним, ни с Анной не было никакого, и мускулы на лице Марка ослабились. Моноган улыбнулась.
-Добрый день, - начала было девушка, но ее перебили.
Сзади, из двери кухни, вышла красивая высокая женщина с пучком седых волос и в строгих очках.
-Кто вы? – повелительно спросила она, - Мы не разговариваем с уличными торговцами.
-Нет-нет. Мы не…, - начала было Моноган, но детектив Кельн перебил ее.
-Мы здесь, чтобы расспросить вас о вашей дочери, Анне.
С секунду женщина стояла молча. Марку показалось, что ее губы дрогнули, но лишь на миг.
-Проходите, - спокойно сказала она.
Марк и Моноган проследовали за ней в опрятную кухню с голубой плиткой.
-Садитесь, - указала она.
Словно школьники, Марк и Моноган послушно уселись на стулья возле стола.
-Что вы хотели спросить? – осведомилась хозяйка, не предлагая им чая.
Невольно детектив и доктор переглянулись.
-Прошло двадцать лет с убийства Джины Джонсон, - начала Моноган.
-И какое отношение это имеет к моей дочери? – изумилась их хозяйка.
Повисло молчание.
-О чем вы? – прервал его Марк.
-Моя старшая дочь умерла двадцать шесть лет назад, - мрачно сказала женщина, - Так какое отношение она имеет к убийству, произошедшему двадцать лет назад?
Алиса
Она очнулась со связанными руками. Дышать было тяжело – будто бы ее легкие подожгли изнутри. В глазах мелькали золотые круги. Все тело ломило, словно при температуре. Смутно Алиса помнила, что ей что-то вкололи. Помнить больше не было сил.
-И почему это все время происходит со мной? – мелькнула в голове не веселая мысль.
Откуда-то издалека послышался стон. Алиса была не одна. Она с огромным трудом открыла глаза, а когда они привыкли к кромешной тьме помещения, где она находилась, то взору Алисы предстала картина, о которой она станет впоследствии помнить всю свою жизнь.
На грязном полу, недалеко от нее, лежало человеческое существо. Оно смотрело на Алису голодными безумными глазницами скелета, нервно перебирало костяшками пальцев по полу, а из челюсти сочилась слюна, смешанная с кровью. Кожи на существе почти не было. Мускулы, обнаженное мясо – все это изредка поднималось в порыве вздоха или стона, а потом снова затихало. А существо все смотрело и смотрело на Алису безумными, грустными глазами.
Балерина.
Анна была уверенна в брате. Ни раз и ни два, он помогал людям переходить через границу. Для него это было своеобразной оплатой долга. Платой за то – что они с сестрой жили как люди. За то, что, в отличие от многих, пили чистую кровь. Платой за их маленький секрет, благодаря которому их жизнь внешне не отличалась от жизни обычных людей. И ее брат платил эту плату сполна. Но все же Анне было страшно. И боялась она не преследователей из полиции – худшее, что мог сделать с ней закон- это сожжение за живо. Анна боялась охотников. Эти люди промышляли в лесу, ловя пересекавших границу. Большую часть добычи продавали на органы. Кого-то брали в рабство. Но самым большим кошмаром Анны была не смертельная операция без наркоза, и не перспектива стать вечной сексуальной игрушкой. Анна знала, что охотники любят оставлять некоторых из своих жертв в качестве экспозиции для последующих. Эта была идеальная тактика запугивания. Новичка кидали в фургон с «бывалым», и тот наглядно видел, что будет, если не подчиняться. Обычных людей и мутантов калечили до состояния волоска от смерти, а нано-вампиров и калечить не надо было. Им просто не давали крови. И Анна боялась стать этой самой экспозицией. Она не хотела видеть, как сначала умирает, а потом слезает с ее костей кожа, не хотела стать трупом еще при жизни. От этих неприятных мыслей ее отвлек окрик брата.