Клеомен имел обыкновение говорить, что, каковы бы ни были злодеяния, совершаемые во время войны в отношении неприятеля, они выходят за пределы правосудия и не подчиняются его приговорам — за них не судят ни боги, ни люди. Договорившись с аргивянами о перемирии на семь дней, он напал на них уже в третью ночь, когда их лагерь был погружен в сон, и нанес им жесточайшее поражение, ссылаясь в дальнейшем на то, что в его договоре о перемирии ни словом не упоминается о ночах. Боги, однако, покарали его за это изощренное вероломство.
Жители города Казилина,[81] беспечно полагаясь на свою безопасность, подверглись во время переговоров внезапному нападению, и это произошло в век наисправедливейших и благороднейших полководцев превосходящего во всех отношениях римского войска. В самом деле, нигде ведь не сказано, что нам не дозволено в подобающем месте и в подобающий час воспользоваться глупостью неприятеля, подобно тому, как мы извлекаем для себя выгоду из его трусости. Война, естественно, имеет множество привилегий, которые в условиях военных действий совершенно разумны, вопреки нашему разуму; здесь не соблюдают правила: neminem id agere, ut ex alterius praedetur inscitia. {Никто не должен извлекать выгоду из неразумия другого[82] (лат).}
Меня поражает, однако, та безграничность, какую допускает в отношении отмеченных привилегий такой автор, как Ксенофонт, о чем свидетельствуют и речи и деяния его якобы совершенного самодержца; а ведь в подобных вопросах это — писатель, обладающий исключительным весом, ибо он — прославленный полководец и философ из числа ближайших учеников Сократа. Далеко не всегда и не во всем я могу согласиться с его чрезмерно широкими, по-моему, взглядами на этот предмет.[83]
Господин д'Обиньи, обложив осадою Капую, подверг ее жесточайшей бомбардировке, после чего сеньор Фабрицио Колонна, комендант города, стоя на стене бастиона, начал переговоры о сдаче, и, так как его солдаты утратили бдительность, наши ворвались в крепость и не оставили в ней камня на камне.[84] А вот еще более свежий в нашей памяти случай. Сеньор Джулиано Роммеро допустил в Ивуа[85] большой промах: он вышел из крепости для ведения переговоров с коннетаблем — и что же? — возвращаясь назад, обнаружил, что она захвачена неприятелем. Я расскажу еще об одном событии, дабы показать, что порою и мы оставались в накладе: маркиз Пескарский осаждал Геную, где начальствовал покровительствуемый нами герцог Оттавиано Фрегозо; переговоры между обоими военачальниками щли настолько успешно, что соглашение между ними считалось уже делом решенным. Однако в момент их завершения испанцы проникли в город и стали распоряжаться в нем, словно и в самом деле одержали решительную победу.[86] И впоследствии также город Линьи в Барруа, где начальствовал граф де Бриенн, а осадою руководил сам император, был захвачен в то самое время, когда уполномоченный вышеназванного графа — Бертейль, выйдя за пределы крепостных стен ради переговоров, вел их с представителями противника.[87]
Fu il vincer sempre mai laudabil cosa,
Vincasi о per fortuna о per ingegno,
{Победа всегда заслуживает похвалы, все равно, достигнута ли она случайно или благодаря искусству[88] (ит.).}
так, по крайней мере, принято говорить. Впрочем, философ Хрисипп[89] не разделял этого мнения, и я также далек от того, чтобы признать его до конца справедливым. Он говорил, что соревнующиеся в беге должны приложить все свои силы, чтобы опередить остальных; но при этом им никоим образом не разрешается хватать рукою соперника, тем самым задерживать его, или подставлять ему ногу, чтобы он упал.
И еще благороднее ответ великого Александра Полисперхонту, который советовал воспользоваться ночной темнотой для неожиданного нападения на войска Дария. «Не в моих правилах, — сказал Александр, — одерживать уворованную победу» — Malo me fortunae poeniteat, quam victoriae pudeat. {Я предпочитаю сетовать на свою судьбу, чем стыдиться победы[90] (лат.).}
Atque idem fugientem haud est dignatus Orodem
Sternere, nec iacta caecum dare cuapide vulnus;
Obvius, adversoque occurrit, seque viro vir
Contulit, haud furto melior, sed fortibus armis.
{Тот же (Мезенций) не счел достойным сразить убегающего Орода и, метнув копье, нанести ему удар в спину; он мчится навстречу и, оказавшись перед ним, сходится с ним, как муж с мужем, превосходя не с помощью уловки, а смелостью в бою[91] (лат.)}
82
Никто не должен извлекать выгоду из неразумия другого. — Цицерон. Об обязанностях, III, 17.
83
…не всегда… я могу согласиться с его… взглядами… — Монтень имеет в виду жизнеописание Кира в «Киропедии» Ксенофонта.
84
…обложив осадою Капую, подверг ее жесточайшей бомбардировке… Описываемый случай имел место в 1501 г. во время войны французского короля Людовика XII (1462–1515) за Неаполитанское королевство.
85
Ивуа (или Кариньян) — небольшой городок в Арденнах. Здесь у Монтеня ошибка: описанный им случай имел место в Динане в 1554 г.
86
…испанцы проникли в город и стали распоряжаться в нем… Описанный случай имел место в 1522 г.; маркиз Пескарский был полководцем Карла V.
89
Хрисипп — философ-стоик (280 — ок. 208 г. до н. э.), ученик Зенона, основоположник стоицизма.