— Не думаю, что вице-король откажется подчиниться верховной власти, даровавшей ему этот титул, — произнес он наконец. — Поскольку в этом случае он поставит под угрозу и собственную власть. Но уж поверьте моему опыту, человеческая душа имеет свойство меняться, особенно если в ней укоренился такой грех, как гордыня. Итак, я собираюсь должным образом обдумать предстоящие действия и, возможно, рассмотрю ваше предложение, — закончил он, не пошевелившись. — Приходите через неделю, и мы все обсудим.
Едва виконт покинул зал после аудиенции, угодливый секретарь поспешил осведомиться, как прошла встреча с его превосходительством. Ответ настолько его озадачил, что секретарь в конце концов решил полностью пересмотреть свое отношение к суровому командору.
— О да, я весьма доволен! Такой приятный человек!
После этого капитан Леон де Луна отправился в бордель, где неистово овладел чьим-то грязным потасканным телом, отчаянно пытаясь забыть то, другое, совершенное и неповторимое, что на несколько быстротечных лет превратило его жизнь в подлинный рай.
Часто он задавался вопросом, как бы сложилась жизнь, если бы хрупкая и невинная Ана де Ибарра ответила бы на его ухаживания — вспоминал бы он о своей вероломной жене в минуты близости с другой? Он знал, что никогда не получит ответа на этот вопрос, но в любом случае, скоро пришел к выводу, что если будет шляться по борделям, это принесет больше вреда, чем удовольствия.
Чтобы овладеть шлюхой, ему всякий раз приходилось до беспамятства напиваться, иначе ничего не получалось. Да и так близость выходила какой-то убогой и приносила одно лишь разочарование. Чтобы вновь почувствовать себя сильным и агрессивным мужчиной, ему приходилось избивать девушек, возбуждая этим себя, из-за чего возникали серьезные проблемы с их сутенерами.
Пять дней и ночей он беспробудно пил, блудил, играл, скандалил и в конце концов сам себе опротивел; на рассвете шестого дня виконт принял ванну, в которой давно нуждался, купил новый хубон и щегольские, хоть и слишком тесные сапоги, и предстал перед секретарем командора, который тут же провел его в сурово обставленный каминный зал с картиной «Страсти Христовы».
— Вот ваше назначение, — произнес дон Франсиско вместо приветствия, протягивая ему бумагу, на которой еще не просохли чернила. — Я навел о вас справки и вполне удовлетворен полученными сведениями. Будьте добры обеспечить мне личную охрану в двадцать человек, должным образом вооруженных.
— Обеспечить охрану? — переспросил виконт, выделяя каждое слово. — Полагаю, это значит, что я должен взять на себя все расходы?
— Разумеется.
— Проклятье! — раздраженно воскликнул виконт. — Я собирался поступить к вам на службу, а не финансировать рискованную экспедицию через океан.
— Даю слово, что после того, как мы завершим эту «рискованную экспедицию через океан», как вы изволили выразиться, и решим все вопросы относительно вице-короля, я освобожу вас от обязанности охранять мою персону, а это значит, что у вас будет личная гвардия, и перед вами откроются двери неисследованного Нового Света.
Капитан Леон де Луна глубоко задумался, стараясь понять, что же на самом деле кроется за этими словами, и наконец спросил:
— Итак, за свои услуги я могу рассчитывать на энкомьенду [1] с правом извлекать выгоду из новых земель?
— Разумеется, вы получите энкомьенду.
— А что получите вы?
— Я? — непроницаемая физиономия командора в эту минуту больше чем когда-либо напоминала одну из каменных горгулий, украшающих двор. — Мне ничего не нужно, капитан, — сухо ответил он. — Ваша прибыль меня совершенно не волнует, так же как и ваши расходы. Я человек неприхотливый, мне вполне достаточно миски с едой и тюфяка.
— И у вас никогда не было амбиций?
— Никаких, я лишь хочу служить родине и монархии.
— У вас есть семья?
— Бог и моя совесть — единственная компания, в которой я нуждаюсь, — с этими словами Бобадилья поднял руку, давая понять, что разговор принимает нежелательный оборот, и поспешил заверить: — Через двенадцать дней мы уже будем в море.
Утро следующего дня капитан Леон де Луна потратил на то, чтобы выпросить у банкира Хуаното Берарди новый кредит под залог своих владений, а остаток недели — на то, чтобы выбрать среди завсегдатаев «Красной птицы», в большинстве своем солдат удачи, если не сказать попросту головорезов, тех отчаянных нарушителей закона, у которых земля уже горела под ногами, готовых на все, лишь бы получить возможность покинуть страну.
1
Энкомьенда — местные жители в колониях «поручались» энкомендеро (поручителю) и обязаны были платить налог и выполнять повинности (работать на рудниках). Изначально энкомьенда предполагала ряд мер, которые должны были проводиться колонистами по обращению индейцев в христианство и приобщению их к европейской культуре. Однако фактически она почти повсеместно выродилась в крепостное право.